Сперанский 5. Заговор

Несмотря на кажущиеся бодрыми слова государя, выглядел он неважно. Глаза монарха были красными, будто не спал несколько ночей, несколько похудевший с того времени, как я в последний раз видел Павла Петровича. А еще у русского монарха дергался правый глаз. Ему срочно нужен психиатр.

Нет, я не считаю Павла психом, но у человека явные проблемы со здоровьем. В прошлой жизни я не раз встречал людей, которые занимали очень высокие посты, при этом имели личных психологов, порой не одного. В будущем существует куча методик, препаратов, релаксирующих процедур, позволяющих не выгорать на работе, или проще относиться к разным раздражителям. И целая наука психология не всегда спасает человека от психических расстройств.

А что в этом времени? Павла уничтожали на протяжении сорока лет, у него просто ворох психологических травм, но нет специалиста, который бы хоть что-то толковое посоветовал. Нужно будет подумать над тем, чтобы запустить в России такую науку, как психология. Кое что я об этом знаю, не мог не знать, занимая важные кресла в прошлом, для меня, будущем.

Нужно ли помогать Павлу? Явно не стоит со своим уставом лезть в «павловский» монастырь. Немного зная государя, он этого не оценит. Он вообще болезненно относится к любому личному, скапливая внутри себя новые психологические проблемы. Так что помочь решить психологические проблемы русскому императору, скорее всего, не получится. Разобраться с заговором против него? Он, зреет, я это знаю наверняка, уже по перехваченным письмам Уитворта. Пока я не решил, как нужно поступать, но решение необходимо принимать уже скоро.

— Я, как и мой славный предок Петр Великий, умею рассмотреть достойного человека, — Павел истерично рассмеялся. — Захватить Триест и Венецию.

Зря он так говорил! Тут были и представители того самого Триеста и венецианского дожа. Их нужно окручивать: где лестью и перспективами выгодного сотрудничества, где и пригрозить. Но напрямую говорить о захвате? Император в ударе!

Вообще, было несколько жутко, и не только мне, все собравшиеся в тронном зале Екатерининского дворца были обескуражены. На некоторых лицах я смог рассмотреть некоторые особые эмоции, которые можно было бы выразить в такой фразе: «что? опять?». Бедный, бедный Павел, тебя уже все воспринимают сумасшедшим, больным, а ты просто слегка приболел. Признаться, и у меня сложилось бы такое мнение о сумасшествии монарха, если бы не элементарные понятия о психологии человека и выгорании на рабочем месте.

— Петр… Ха, ха, приблизил Меньшикова… А вы не торговали пирожками? А? Господин Сперанский? — продолжал смеяться Павел.

Но сейчас, после этой шутки-сравнения со Светлейшим князем Александром Даниловичем Меньшиковым, появляется хоть какое-то объяснение состояния Павла. Он у себя в голове устроил юмористическое шоу. Сам в мыслях шучу, сам в голос смеюсь!

— Можно сказать, ваше императорское величество, что так же, как и Александр Данилович в прошлом, торгую пирожками. У меня в Петербурге есть открытые рестораны, там много всяких яств подают, — постарался я поддержать императора и говорил с улыбкой.

А еще — реклама наше все!

— Слышал я и об этом, — Павел посмотрел в сторону, где стоял Петр Алексеевич Пален, генерал-губернатор Петербурга и, возможно, на данный момент, самый близкий к монарху человек. — Мне о вас многое докладывали.

Император махнул рукой и вынесли подушки, на которых были награды. Что меня удивило и стало неожиданным, что помогло не сыграть удивление, а натурально удивиться, так шпага… Вроде бы золотая.

Император восседал на троне, но так, будто ему стрельнули солью в филейную царственную часть тела. Ерзал, чуть приподнимался и снова садился. Рядом с государем стоял Пален, по левую руку Безбородко. Кутайсова я увидел только во скоплении разного рода придворных, но он не всегда выпячивается наружу, особенно, когда присутствует рядом с государем кто из иностранцев.

Нет, не было Уитворта, или австрийского посла, но присутствовал представитель Триеста, как и один из приближенных дожа Венеции, которого я видел рядом с Людовико Джованни Манином, правителе водного города, вновь ставшего таковым не без моей помощи. Был в тронном зале и Луиджи Кокастелли — мой соперник на звание герцога Милана. Смеюсь, конечно, никто бы меня таковым не сделал. Но, уверен, что у одной уродливой морды в Вене, Тугута, кое-какие места подгорали, когда мое имя стало фигурировать в списках возможных будущих герцогов Милана.

Я уже знал, что эти послы в Петербурге. Формально я и был вызван именно для того, чтобы принять участие в решении вопросов с венецианцами, Триестом, ну и с другими товарищами и территориями.

— Действительный статский советник Михаил Михайлович Сперанский волей его императорского величества Павла Iполучает следующий чин тайного советника. Сие за то, что внедрил новый судебный устав его императорского величества, — отнюдь не торжественно, а несколько заунывно, с ленцой, читал по бумажке статс-секретарь Петр Алексеевич Обрезков.