Сперанский 5. Заговор

Николай чуть отвел глаза в сторону, чтобы меньше видеть женщину, которая ему не нравилась. Ее загорелое лицо, загорелые руки, но абсолютно бледное тело таким рисонком на коже еще больше отвращали Рязанова. Когда неделю назад Николай Петрович добился все-таки доступа к телу жены губернатора Верхней Калифорнии, первое время он даже не замечал недостатков женщины. Долгое воздержание заставляло смотреть на любую женщину вожделенными влюбленными глазами. А тут в Йерба-Буэна кроме Марии Игнасии и не было женщин. Ну, не с индианками же закручивать роман? Это же не выгодно, да и порочит честь и достоинство русского чиновника. Другое дело адюльтер с женой губернатора.

А что оставалось делать? Хосе Дарио Аргуэльо не очень приветливо встретил русские корабли. Даже, когда была спущена с Юноны лодка с Рязановым в ней, со стороны миссии францисканцев прозвучал выстрел из пушки. Благо, стреляли не по лодке, но предупреждали, что не особо здесь кого-то ждут. Так что нужно было искать подходы для того, чтобы не уплыть из Калифорнии буквально ни с чем.

Русская эскадра могла бы сравнять с землей и миссию францисканцев, и городок Йерба-Буэна, а десантные команды за полдня перебили бы и зверей, и людей на десять верст в разные от испанских миссий. Крузенштерн даже высказал подобную идею.

Николай Петрович Рязанов немало разговаривал со Сперанским о возможностях Русско-Американской компании. Обсуждали они даже и вероятные военные действия в Калифорнии. Николай Петрович не забудет слова, которые Михаил Михайлович Сперанский бросил ему в сердцах.

— Примени все свое обаяние, соблазни хоть жену губернатора… — тут Сперанский запнулся, видимо, посчитав предложение о соблазнении самого губернатора чрезмерным. — Но добейся основания форта Росс. Без Калифорнии, без пропитания вдоволь, промышленности, Аляску не поднимем.

Вот и посчитал за нужное Рязанов посмотреть, а как же выглядит жена губернатора. Вероятно, в прошлом это была очень даже симпатичная женщина. Однако, частые роды, а также удаленность от цивилизации и, как следствие, плохой уход за собой, сильно старили Марию Игнасию.

Между тем, женщина далеко не сразу поддалась чарам ловеласа из далекой России. Рязанов использовал все свои заготовки: читал специально заученные стихи на испанском, изящно одевался и выглядел безупречно. Он изучал женщину и в скором времени понял, что она тяготится своим положением и ностальгирует о временах, когда проживала во Франции. Рязанов стал вдруг ярым франкофилом и они подолгу восхваляли Францию, ее культуру, даже республиканские идеи.

Сам же губернатор Верхней Калифорнии казался Рязанову несколько слабохарактерным человеком. В их семье явно заправляла Мария Игнасия. Она была из влиятельной семьи Морагов и связи ее дяди помогли Хосе Дарио заполучить свое назначение, спорное, но он все же губернатор.

— Мария, ты поговоришь с мужем, чтобы он разрешил основать русскую миссию? — спросил Николай Петрович у обнаженной женщины рядом.

— Хорошо, почти уговорил, но мы сильно разграничим территории, где вы сможете вести хозяйственную деятельность. И меня смущают твои «стрелоки», — было странно слышать деловой тон от женщины, которая сейчас трется бедрами об ноги Николая Рязанова.

— Мы можем заключить соглашение, по которому мои стрелки будут заниматься охраной миссионерской деятельностью францисканцев. Монахи же уходят к индейцам? — сказал Рязанов, начиная поглаживать женщину по спине.

— А ты хитрец, Николя, — усмехнулась Мария Игнасия. — И как это скажется на твоей карьере, если ты, ортодокс, как вы говорите, православный, станешь помогать католическим миссионерам? Но ты прав в том, что под таким углом зрения идею русского форта рядом с миссией францисканцев можно даже протащить и через канцелярию вице-короля новой Испании. Ну, а теперь давай договариваться о том, сколько продовольствия загрузим на твои корабли.

«Я позволил бесам захватить разум этой женщины. Как из католички смогло получиться вот это?» — подумал Николай Рязанов, когда Мария Игнасия стала побуждать его к очередному рауту плотских утех.

Глава 3

Глава 3

Петербург

15 октября 1798 года

Тронный зал Екатерининского дворца был полон людьми. Не сложно было вычленить среди прочих представителей североитальянских государств. Странно, но ни австрийского посла, ни английского, тут не было. Плохо, нужно более гибкую политику проводить, а не так, что раз несколько не угодили, то и за борт негодяев. Они, как ни крути, не верноподданные русского императора, а международные отношения — игра в долгую. Мало ли как все обернется уже завтра.

— Удивили, нет, ну кто бы мог подумать? — говорил император Российской империи Павел I. — Так лихо захватить Триест, потом еще отметиться. Фельдмаршал Суворов давал вам лестную оценку, верноподданически просил проявить меня милость к вам.