Сперанский 5. Заговор

Если такие бойцы потеряли одного убитым и второй тяжело ранен, значит, те, кто нападал, были очень подготовленными исполнителями. Шансы взять меня, убить, у бандитов были очень велики. О профессионализме нападающих говорит еще и то, что они не стали сдуру стрелять в карету, поняв, что мое средство передвижения пробить не так легко.

— Выйти можно? — спросил я.

— Выходите ваше превосходительство! — сказал десятник Федор Никитин.

— Что по штуцернику? — спросил я.

— Наблюдал за убегающим человеком, был в бою, — кратко сообщил десятник.

В метрах двадцати от кареты я заметил лежащие тела. Тут были трое из нападавших. Остальные лежали с другой стороны кареты. Стало понятным, почему мы, вопреки предписанному алгоритмом действия, не ушли с места засады. Один из моих коней, запряженных в карету, был пристрелян. При этом животное получило пулю в голову. Кто-то был очень метким.

— Кто? — спросил я, и десятник, бывший сам легко раненым, у него уже через камзол сочилась кровь на плече, опустил глаза.

— Ваня Лапоть, — сказал Никитин.

Я так же опустил глаза. Лапоть — это прозвище, ну или позывной. Почему-то парнишку, которому и было всего девятнадцать лет, так прозвали его сослуживцы. Он был веселым, собирался жениться, для чего уже взял мое разрешение. Помогу… Возьму под свою опеку ту девушку, что должна была стать женой такого героического парня. А более у него и не было никого. Сирота из второго набора на обучение бандитских ребят.

— Перепрягайте карету, везите раненого прямо к лейб-хирургу Якову Васильевичу Виллие. Скажете, что от меня и что я буду должным, если мой человек выживет, — приказал я.

— А вы? — спросил Никитин.

— Мне лодку найдите. По Неве пойду до Екатерининского канала, — сказал я.

Что-то в этот момент я не подумал, кто на веслах сидеть будет, благо нашли лодку с гребцами. Время было пусть и позднее, в районе девяти часов, но до объясненного императором «сонного часа» оставался еще час. Так что многие петербуржцы могут еще пользоваться остатком времени и кататься по рекам и каналам. Правда не я отправился на лодке, туда быстро сгрузили раненого бандита, чтобы прибывающие зеваки и вероятные патрули не увидели этого человека.

— Что тут произошло? — басовитым голосом спросил сержант подошедшего патруля.

— Покушение, сержант. Я генерал-лейтенант Сперанский. Обеспечьте дознание свидетелей, разузнайте кто что видел! — приказал я.

Это не в моем праве приказывать гвардейскому патрулю, но кто же станет перечить генерал-лейтенанту, у которого на груди красовался орден Святого Владимира, а на поясе золотая шпага? В таком виде я был во дворце, таким же предстал и перед патрулем.

Я осмотрелся. Мы находились на Английской набережной, очень символично, я бы сказал. Покушение… сразу же бросает мысли в сторону того, что это были англичане. Следовательно, я стал думать от противного. Напрягал мозги, но ничего существенного пока в голову не шло. Некоторый стресс все же я получил. А еще сильно болела нога. Я сперва опирался на ее, но тогда я был, видимо, в состоянии шока, а сейчас понимаю, что сильный ушиб, или даже перелом у меня есть.

Через полчаса, под охраной еще и двух лейб-кирасир, так же прибывших на место покушения, я отправился домой. Никитину, как и еще одному охраннику было строго-настрого запрещено хоть что-то рассказывать о происшествии.

Я, признаться, не знал, как повести себя с Катей. Было бы неправильно, если… когда она узнает о покушении на меня от кого-то другого. Это вопрос доверия и всяких женских заморочек. Хотелось оградить ее от переживаний, но, видимо признаваться все равно придется. Те же гвардейцы сообщили, что будут обязаны доложить своему командованию об итогах патрулирования улиц. Заткнуть их можно было. Но оно того стоит? Так что наутро Петербург будет гудеть новостью.

Пусть мои враги знают, что их затея не оправдалась.

— Язык готов к разговору? — спросил я у Никитина, когда мы уже были у дома.

Того раненого, что удалось забрать с собой, так как Федор Никитин успел положить раненого вначале в карету, чтобы не увидели гвардейцы, после получилось доставить к моему дому по каналу. Нет, пыточных у себя в особняке я не имел, хотя, как показывают события, зря. Но можно же спросить и где в уголочке. Главное кляп вовремя доставать и вновь вставлять, чтобы сильно не орал.

Как и предполагалось: кто-то подошел, предложил большие деньги, акцент у того человека был, но не сильный. Какой акцент, понять было несложным, английский. Сама банда была из Риги и состояла из этнических поляков. Может отсюда и профессионализм. Не всех Александр Васильевич перерезал под Варшавой. Немало опытных воинов-поляков, участников восстания Кастюшко разбрелись по миру, но некоторые умудрялись оставаться даже в России.