Спелое яблоко

Длинные золотисто-медовые волосы, гармонирующие с большими зелеными глазами. Чуть удлиненный овал лица, очень подвижного и выразительного. Прямой носик над слегка припухлыми, сочными губами, открывавшими ровные, перламутровые, влажно мерцающие зубы. Нежная, шелковистая кожа лица, легко заливавшаяся краской смущения, как и в этот раз, в самый неподходящий момент, под воздействием оценивающего мужского взгляда.

Что касается фигуры, то, с учетом ее сидячего положения, да еще вполоборота к нему, почти спиной, он сможет оценить ее достоинства только частично. Видимо, все же заметит ее высокую и упругую грудь, практически не нуждающуюся в бюстгальтере, который она, кстати, и не надела сегодня под свой белоснежный свитер. Этот легкий свитер плотно обрисовывал ее силуэт, выгодно подчеркивая лебединую шею и тонкую талию, переходящую в стройные округлые бедра.

Не исключено, что джентльмен обратит внимание и на мини-юбку в красно-зеленую крупную клетку, которая открывала стройные ноги почти на всю их немалую длину. Естественно, обнажив и плотно сведенные, в соответствии с местными приличиями, колени красивой, округлой формы. Но никаких закидываний нога на ногу для демонстрации верхней части колготок и изящной паутинки французского белья. Это все же адвокатская контора на западном побережье Ирландии, в заповеднике гэльской культуры и традиций, а не дублинский бар после двенадцати часов ночи.

Для создания привлекательного образа и пробуждения первичного мужского интереса этого, пожалуй, будет вполне достаточно. Даже без подключения загадочно-туманного, утомленно-равнодушного взгляда и теплого, мелодично-серебристого голоса, обволакивающего и проникающего в заповедные глубины мужской души и тайники его сердца.

Вот только проклятый румянец, заливающий уже все лицо и шею, подводит. Наверное, уже и до груди дошел. Слава богу, что под свитером не видно. Прямо как деревенская красавица на первых в жизни танцах под нескромным взглядом нахального сельского ухажера. Жаль, весьма жаль. Уж очень некстати. Нельзя все же вот так, запросто, сразу же демонстрировать будущему поклоннику свою реакцию на него. Это он должен при первой встрече мучительно краснеть и нервно мять полы пиджака в ее присутствии, опустив глаза долу и выдавливая из себя неуклюжие, но искренние комплименты вперемежку с предложениями о свидании на дискотеке, в кинозале или на природе, под старинным колдовским дубом, залитым серебристым лунным светом.

Ничего не оставалось другого, кроме как быстро отвернуться.

У Марианны была хорошая моторная реакция и высокая скорость мышления, так что все размышления и действия от поворота головы до ее возвращения в исходное положение заняли всего несколько секунд.

Ее взгляд вновь вернулся к сидящему за столом человеку, то есть пожилому адвокату, близкому другу тети, нудновато поясняющему ей пункты контракта и вытекающие из них права и обязательства сторон. Адвокат, как наблюдательный человек, все же заметил ее реакцию и счел своим долгом вежливо пояснить:

– Это мой сын, Патрик. Тоже адвокат, но работает в США, в Нью-Йорке.

Это можно было бы воспринять как формальное представление, если бы за этим прозвучало и ее имя. Но этого не последовало. Вместо этого прозвучал голос Прекрасного Принца, прискакавшего, прилетевшего или приплывшего из далекого, обширного и богатого американского королевства навестить бедных родственников в хиреющем карликовом княжестве.

Уверенный в себе, энергичный голос преуспевающего нового гражданина великой заокеанской державы, уже успевший приобрести выраженное американское произношение.

– Прости, папа, за беспокойство, но мне надо с тобой срочно переговорить.

Наверное, ее неприязненное восприятие американизации Прекрасного Принца было вызвано простой девчоночьей завистью при виде уже состоявшегося человека, построившего себе карьеру на благоприятной и перспективной американской почве. «Земле великих и равных возможностей для всех», как не раз назойливо звучало в американских фильмах. А так вполне приличный голос, не лишенный приятности и бархатистости, создававший почти физическое ощущение прохлады и умиротворения.

Одновременно звуки этого голоса вызвали в ее сознании легкое ощущение тревоги, прежде всего из-за себя самой, из-за собственной чрезмерной реакции на появление этого сногсшибательного незнакомца. Утрата самоконтроля и чрезмерная возбудимость, усугубленная романтическими иллюзиями детства, с которыми давно пора расстаться выпускнице почтенного и престижного вуза. Это глупо и не созвучно эпохе ускоренного технического прогресса, а также нравственной реформации и эмансипации.

Она едва расслышала ответ родителя не коронованному, но величавому отпрыску.

– Да, конечно, Патрик. Мы уже заканчиваем, так что минут через двадцать я смогу переговорить с тобой. Можешь пока переодеться, как собирался.

Патрик, отвесив общий поклон, вышел. И его отец снова обратился к Марианне: