Спектакль

– Pardonnez-moi![8] Могу я поинтересоваться, что тут сейчас произошло? – его голос напоминал мед, капающий с ложки в горячий чай. Полноватый и элегантно одетый, он соединил кончики пальцев в белых перчатках, ухмыляясь.

Обернувшись на него, Натали едва подавила вскрик.

Белые перчатки.

Ее сердце превратилось в камень, неживой. Она хватала ртом воздух, и камень наконец превратился в сердце снова, забившись быстрее, чем когда-либо.

Она его видела раньше. В очереди в морг. Он был деталью, лицом из массовки. В день ее первого видения. В день, когда убийца был в той же комнате.

И теперь, без явной на то причины, ее видение было ярче всех предыдущих. Ближе всех к Темному художнику.

Дрожь пробежала вниз по позвоночнику.

«Нет».

Не может этого быть.

Глава 14

Натали выпрямилась.

– Кто… кто вы?

Мужчина, чьи усы были такими же белыми, как и его перчатки, склонил голову. Симона схватила ее за локоть и потянула к выходу.

– Вы – это он? – Натали было все равно, кто может это услышать. – Вы это сделали?

Смотритель встал между мужчиной в перчатках и девушками.

– Мадемуазель…

– Пойдем, – сказала Симона, продолжая тянуть ее. – Тебе нужно на свежий воздух.

– Нет, не нужно. Это он, Симона. Я это знаю.

– Может, и нет…

– Это не может быть совпадением, – прошипела Натали. Она глянула на мужчину, который теперь говорил со смотрителем. – Я его раньше видела здесь, и теперь у меня это видение, и потом он подошел к нам, и…

– Скорее всего, это и есть совпадение, Натали. – Симона вытянула ее на улицу. – Ты себя ведешь неразумно. Это просто мужчина в перчатках.

– Я помню его, – сказала Натали. Они шли к мосту, Симона все еще держала ее за руку. – Он был там в день моего первого видения как убийца. Я тебе покажу!

Они остановились у входа на мост. Натали достала свой дневник и стала листать, пока не нашла страницу с описанием первого видения.

– Смотри. Вот. Я описываю толпу, пока стою в очереди на вход. Потом у меня был провал в памяти.

Симона встала рядом с ней и прочитала:

– «Мужчина в белых перчатках»… Да, он был в комнате, все так, но…

– Ты же мне сама говорила доверять своим видениям. Сегодня я была ближе всего к убийце. И этот мужчина стоял прямо позади нас. Опять же, перчатки! В жаркий летний день? Мы должны рассказать Ганьону, – сказала Натали, указывая на морг.

Симона отступила на шаг.

– И что мы ему скажем: что мужчина с нами заговорил? Или ты расскажешь месье Ганьону о своих видениях?

– Нет, я скажу… – фраза Натали повисла в воздухе неоконченной. Симона была права. – Ну, мы же не можем просто уйти.

Теперь Симона не нашлась что возразить.

Натали дотронулась пальцем до носа.

– J’ai du nez[9], – сказала она. Ее идея была одновременно и увлекательной, и возмутительной. – Мы за ним проследим.

Симона обернулась через плечо. На мосту стояла пара, слишком увлеченная друг другом, чтобы замечать что-либо вокруг. Но она все равно понизила голос.

– Во-первых, мы не можем следить за каждым мужчиной в Париже, который носит белые перчатки. Во-вторых, ты предлагаешь следовать за человеком, который, если твое предчувствие верно, является убийцей? Я согласна при условии, что потом мы еще пойдем полежать на рельсах прямо к прибытию поезда.

– Это неопасно. Что такого может случиться средь бела дня, когда вокруг толпы людей? – Натали провела рукой, показывая на улицы, магазины, кафе, людей, людей и еще людей. Торопливыми шагами она пересекла мост и улицу, с Симоной след в след за собой, и прижалась спиной к витрине сапожной мастерской. – И не за каждым мужчиной в городе, а только за ним. Мы будем держаться на расстоянии. Я просто хочу посмотреть, нет ли в нем чего-то… необычного.

Но было еще что-то. Она знала, каково это, когда за тобой следят и чувствовать, что за тобой следят. Что-то внутри нее жаждало использовать возможность перевернуть ситуацию, вооружиться против этого воспоминания.

Симона сняла ниточку со своего голубого платья в горошек и вертела ее в пальцах.

– Наверное, и правда может быть интересно посмотреть, куда он пойдет дальше.

– Сама знаешь, что тебе хочется узнать.

– Знаю, чего тебе хочется, – сказала Симона и положила ниточку Натали на козырек, будто там ей было самое место. – Еще знаю, что ты ошибаешься. Я пойду с тобой, чтобы ты убедилась, что он не тот. Как тебе такой вариант?

Натали надулась.

– Ты сразу решила, что я неправа. Увидишь еще.

Спустя примерно минуту мужчина в перчатках вышел из морга. Они замолчали, а он неторопливой походкой пересек мост, оказавшись на тротуаре прямо через дорогу от них, подождал, пока проедет запряженная парой лошадей повозка, и перешел улицу.

Натали уже собиралась укрыться в сапожной мастерской, когда мужчина, насвистывая, свернул направо. Они заглянули за угол. Он прошел табачную лавку, часовую мастерскую и мясную лавку. Затем остановился, взглянул на карманные часы и вошел в кондитерскую.

– Хороший выбор, месье Перчаткин, – сказала Симона, которая умела давать прозвища. – Выбери нам пару конфеток.