Спасти СССР. Инфильтрация

Подошел к окну и, незряче глядя с четвертого этажа на Старую площадь, поводил ладонью по холодному стеклу. Покосился в дородную спину уходящей секретарши, вернулся в кресло и опять начал медленно вчитываться, нервно постукивая обгрызенным торцом карандаша по столу и время от времени звучно прихлебывая из большой глиняной кружки горячий чай.

Вот оно. Об этом его инструктировали в семьдесят четвертом, сразу после назначения на должность. Брежнев и Суслов неторопливо и обходительно в течение двух с половиной часов вели беседу о том о сем, и, когда уже казалось, что разговор заканчивается, вдруг без всякого стука открылась дверь и на пороге возник незнакомый старик. Уверенно прошел к столу, медленно опустился в кресло напротив и, как-то сумев сидя вытянуться в кресле по стойке «смирно», замер.

– Это товарищ Янис, – представил его Суслов. – Он руководит оперативной работой Комитета партийного контроля и является вашим куратором от лица высшего партийного руководства. Всегда помните самое главное, Николай Ефимович: прежде всего, вы – солдат партии. Все остальное идет после этого. Если увидите что-то особо, подчеркну (на этом слове Суслов чуть наклонился вперед, пристально глядя глаза в глаза, и ткнул указательным пальцем вверх) – особо! – тревожное или особо необычное, вы должны сообщить об этом своему куратору. О мелочах и повседневной текучке по этому каналу сообщать не надо. Это устный приказ, о котором кроме нас четверых будет знать еще только товарищ Пельше. Все, больше никому. Подробности взаимодействия вы обсудите с Янисом без нас.

Брежнев энергичным кивком подтвердил сказанное и добавил со значением:

– Мы рассчитываем на вас, Николай Ефимович. Удачи.

Попрощались и ушли, оставив его наедине с человеком, от которого все ощутимее веяло холодком легкого безумия. Генерал, прошедший всю войну, Корею и Вьетнам, не боящийся ни черта ни бога, внезапно понял, что забыл дышать.

С минуту они молча осматривали друг друга. Автоматически включилась привычка оперативника составлять портреты и психологические профили объектов: усыпанная пигментными пятнами лысина подернута бесцветным старческим пушком, вытянутое костистое лицо со звездочкой старого шрама на правой скуле, тонкие бескровные губы и фанатично светящиеся холодные светло-голубые глаза. И выправка не изменилась после ухода лидеров – еще одно мелкое указание на то, что немощь умело аггравируется.

Потом Янис слегка улыбнулся, отчего его рот ощутимо перекосило влево, и сказал неожиданно густым голосом:

– Начнем, пожалуй…

Хозяин кабинета кивнул своим мыслям. Да, это тот самый случай, тревожный и необычный, выбивающийся из рамок обыденной рутины Конторы. Прокрутил в голове инструкцию и сел за стол переписывать рапорт и приложение. Затем, закрыв документы в сейфе, направился в «буфет № 1 от столовой № 1».

Ввиду вечернего времени в цековской столовой было малолюдно. Николай Ефимович взял ломоть тушеной телятины с грибным соусом, отварной картофель, обильно политый растопленным сливочным маслом и щедро присыпанный рубленой зеленью, румяный пирог с яйцом и капустой и клюквенный морс. Протолкнул поднос к кассе и негромко пожаловался кассирше:

– Эх, Тоня, так грибков солененьких иногда хочется – и нет. Сейчас бы белых груздочков соленых, с чесночком и сметаной…

На мгновение пальцы кассирши замерли над кнопками. Чуть пригнувшись, она метнула поверх своего агрегата короткий выцеливающий взгляд, став на миг похожей на ту себя прежнюю, гвардии сержанта пятой ударной, охотящуюся под Харьковом на вторую сотню фрицев, до того как осколок шального снаряда оторвал ей по колено левую ногу.

– С вас пятьдесят семь копеек, – опустив глаза, подвела итог.

Еще через одного посетителя она, оставив подмену «на пару минуток», неторопливо похромала в туалет. На обратном пути перед входом в зал остановилась у висящего на стене телефона, набрала заученный четырехзначный номер и негромко сказала в трубку:

– Седьмой просит встречи.

Выслушала короткий ответ, вернулась на свой пост и, встретившись глазами с неторопливо ужинающим Николаем Ефимовичем, поправила челку. Чуть заметно кивнув, он принялся за пирог.

Выйдя минут через десять из буфета, генерал прошел в сторону лестницы, но, вместо того чтобы начать спускаться, свернул в полутемную рекреацию, где между кадкой с фикусом и окном маячила невысокая плотная фигура. Тихо поздоровавшись, он достал из внутреннего кармана кителя сложенные вчетверо листы и со словами: «Все здесь» – передал. Визави крутанул руками какой-то неуловимый жест фокусника, и бумаги словно испарились. При этом Николай Ефимович затруднился бы с ответом на вопрос, в каком именно кармане или рукаве они нашли свое пристанище.

– Спасибо, товарищ генерал-лейтенант.

Николаю Ефимовичу было приятно услышать в голосе этого на первый взгляд совсем не опасного толстячка искреннюю благодарность. Они обменялись крепким рукопожатием, и оперативник Комитета партийного контроля удалился слегка подпрыгивающей резвой походкой.