Спасти СССР, Часть 3

Кабинет генерала Гуля был обставлен по-западному, с мебелью и книгами. Необычным был только ковер с развешанным на нем оружием и Коран на подставке. Моджадедди знал, что это лицемерие — Гуль никогда не молился. Коран нужен был ему, потому что это было религией его солдат и простых людей. Трудно заставить людей умирать за деловые интересы на границе. Куда легче — за Аллаха Всевышнего…

— Да унизит Аллах наших врагов — весомо сказал Гуль, опрокидывая в себя виски

Моджадедди выпил свою порцию молча

— Не далее как вчера — продолжил Гуль — я разговаривал с нашим раисом, да продлит Аллах его дни. И он поведал мне, что ему было откровение. Да, да…

Гуль налил себе, вопросительно посмотрел на Себгатуллу. Тот пододвинул и свой бокал

— Мы не можем добиться победы над безбожниками, потому что джихад ведут недостойные люди. Несомненно, что тот, кто ведет себя недостойно, тот кяфир! Аллах в гневе на умму. А все из-за таких как профессор Раббани, который блудодействует с мальчиками. Или таких как Хекматияр, который забыл, когда последний раз вставал на намаз…

…

— Поэтому раис приказал обрезать финансирование этим нечестивцам, да покарает их Аллах, и обратить внимание на достойных и богобоязненных воинов Аллаха. И я сразу подумал про вас, уважаемый Себгатулла…

— Сколько? — спросил Моджадедди

— Сорок процентов

— Побойтесь Аллаха уважаемый генерал. Вы берете сорок процентов, сидя здесь в Пешаваре, а мои люди рискуют жизнью.

— Это будут еще прямые поставки со складов. Я же не задаю вопросов, за сколько вы это перепродадите в Джелалабаде или Кабуле? Кроме того, вы думаете это мне? Я всего лишь бедный генерал, большинство я отдаю наверх…

— И все-таки это много, уважаемый. Очень много. Можно говорить о двадцати, ну может двадцати пят процентах…

— Вы не понимаете, о каких суммах идет речь. Американцы выделяют на этот год миллиард долларов, и саудовский король даст еще миллиард.

— Это много…

— Именно, дорогой Себгатулла. Распределением большей части средств будем заниматься мы. И вам перепадет много…

— И все же…

— Хорошо, тридцать. Но это последнее слово

— Тридцать…

…

— В порту Карачи разгрузился корабль, там прибыли новенькие японские джипы и пикапы. Скажем, двадцать штук будут вашими, как только они прибудут сюда. Это просто в счет уважения…

— Да будет Аллах свидетелем…

Генерал и один из лидеров сопротивления пожали руки друг другу…

— Что нового в Кабуле? Я слышал, эти безбожники придумали пропускать часть караванов…

— Да, договорные караваны. Они пытаются завоевать благосклонность племен

Известно было что оружие и гражданские товары перевозились одними и теми же караванами, и если караван попадал в засаду — люди теряли деньги и озлоблялись.

— И как это новшество сказалось на торговле?

— Сложно сказать, уважаемый, пока много непонятного. Я и сам отправил с последним караваном пару мешков с товаром — на пробу. Но оружие племена взять отказываются.

— Оружие — улыбнулся генерал — оружие, которое плюется огнем это дело прошлого. Оружие, которое выжигает души — вот новое оружие

С этими словами он достал из стола пакет с белым порошком и положил на стол

— Вот — новое оружие. Наши турецкие друзья пришли к выводу, что наши горы как нельзя лучше подходят для выращивания опиума. Они же помогли наладить технологию. Перед тобой, уважаемый Себгатулла — белая смерть. Оружие, придуманное самим Аллахом чтобы казнить неверных. И его куда легче провезти в переметном мешке верблюда…

Машина Авракотоса тем временем остановилась у ворот виллы, расположенной в северной части города, в новых районах. Эти районы ничем не были похожи на старый, времен колониального владычества центр — здесь бетон и голая земля, заборы высотой в два этажа и лагеря беженцев. А тут недалеко — Красная мечеть, один из центров экстремизма. Дети беженцев из лагерей ходят в рушдию[19] потому что для настоящей школы нужно гражданство — а его нет. Его и не дают — специально потому что труд беженцев без гражданства стоит гроши, а основной феодал тут — армия. Многочисленные афганцы арендуют у армии клочки земли и гнут спину днем и ночью. Вода тоже не бесплатно. А дети когда не помогают родителям, слушают учителей в рушдии. Все учителя из Саудовской Аравии и преподают единственный известный им вариант ислама — ваххабизм.

Люди на этой вилле — одни из тех, кто прибыл сюда на джихад. Настоящие моджахеды их сторонятся, но уважают. Амиров у них трое. Пакистанский профессор, полный ненависти, со злым голосом и ядовитым красноречием. Египетский врач, у себя в стране находящийся в розыске по делу об убийстве президента. И долговязый молодой мужчина с печальными глазами, который не любит когда ему напоминают о том, что он происходит из богатейшей семьи.

Шейх Абдалла Аззам. Айман аль-Завахири. И Осама бен Ладен.