Спасти СССР 3 (СИ)

— Потому, товарищи, на ближайшую пятилетку у нас одна задача. Точнее две взаимосвязанных. Первая — привести в соответствие ФОТ предприятий с реальной выработкой, прекратить оплачивать воздух, перекрыть те механизма обмана, какие использовались уже десятилетиями. И второе — связать уже существующую излишнюю денежную массу. Как связать? Частично вкладами, с этой целью мы начинаем реформу банковской системы, как говорил Егор Тимурович. У денег будет цена, причем цена как на входе так и на выходе, и предприятия через какой-то переходный период будут все переведены на банковское финансирование, которое будет и возвратным и платным. Второе — расширение предложения товаров и услуг на рынке. Для этого мы разрешаем сельскую кооперацию, для этого мы разрешаем кустарничество, расширяем сферу частных услуг. Для этого мы разрешаем колхозам и совхозам продавать на рынках значительно большую долю своей продукции, чем до этого. Но для этого и промышленность должна поднапрячься и удовлетворить спрос.

…

— Кроме того, товарищи, именно ваш регион должен одним из первых самостоятельно выйти на экспорт, одним из первых получить право самостоятельной ВЭД в той части, что касается Свободной экономической зоны.

…

— Прошу с пониманием отнестись вот к чему товарищи. Я понимаю, что в какой-то мере это отступление. Отступление вынужденное, как Владимир Ильич вынужден был ввести НЭП в двадцать первом. Все мы в какой-то мере виноваты в том, что проглядели такую дыру в наших планах. Все мы виноваты, что из года в год платили незаработанное. Отнять мы не можем. Остается только так. Вопросы…

…

— Смелее, смелее…

Закипела дискуссия. Я тут не все расскажу, приведу только вопросы, меня поразившие или возмутившие…

— … а почему, если у нас излишняя денежная масса, нельзя провести денежную реформу и просто обменять деньги.

Вскинулся Гайдар, но я ответил первым

— Отвечаю. Первое — любая денежная реформа или даже слухи о денежной реформе приведут к всплеску спроса на товарную массу, вымывание ее остатков, резкому росту нездоровых проявлений. Народ наш привык к денежным реформам и каждая следующая подрывает доверие все сильнее.

…

— Второе — я категорически против таких методов как денежная реформа, обмен денег в пропорции иначе, чем 1/1. Это показывает, что в своей экономической политике мы обанкротились, промотались как купчики последние и теперь перекладываем издержки своих ошибок и разгильдяйства на народ. Нет, у нас нет права подрывать доверие к рублю, с последствиями этого придется иметь дело не только нашим детям, но и внукам…

…

— Как быть с тем, что такая политика неизбежно приведет к еще большему разделению на бедных и на богатых…

Вот это вот самый, можно сказать, большой вопрос и для меня. Потому что чем дальше мы пойдем по этой дороге, тем сильнее будет вставать эта проблема. Неравенство есть уже сейчас, рубль в разных руках весит совершенно по-разному, простая торгашка со своим рублем имеет больше возможностей чем, условно говоря, профессор. Но сейчас это все скрывается, с того момента как пойдет реформа — это все будет заметно.

Проблема не в этом, а в том, что мы как бы институционализируем неравенство. И вот это действительно неприятно, и хотя я понимаю, что неравенство и есть один из двигателей реально работающей системы — здесь оно будет воспринято болезненнее, чем на Западе.

— Товарищи. Задам встречный вопрос. Поднимите руки те, кто считает, что коммунизм это равенство во всем…

Поднялись несколько рук… немного. Потом пара опустилась.

— Хорошо. Потому что это неправильно, товарищи. Как, например, может быть равенство между передовиком производства и бракоделом и летуном? Что это за равенство такое и к чему оно приведет? Ответьте, ответьте

— До добра не доведет — сказал кто-то

— Точно! Такая политика приведет к тому, что бракоделов, не наказанных деньгами станет больше, передовики производства разочаруются и перестанут быть передовиками. Да, нельзя, неправильно сводить всю мотивацию к деньгам — но и деньги тоже очень важны.

Есть еще один аргумент, который я не могу использовать. Я ведь больше американец. И меряю реальность американской меркой. И я прекрасно вижу, что на самом деле бедных тут нет или почти нет.