Спаситель

— Хм. — Она все улыбалась. — А ты не будешь?

— Я пока погожу, обойдусь вот этим, если не возражаешь. — Он достал сигареты.

— Ты много куришь.

— Как всегда после срыва. Никотин притупляет тягу.

Она пригубила кофе.

— Разве не парадоксально?

— О чем ты?

— Ну, что ты, который так боялся несвободы, стал алкоголиком.

— Н-да. — Он открыл окно, закурил и лег на кровать рядом с ней.

— Ты этого боишься со мной? — спросила она, прижимаясь к нему. — Что я сделаю тебя несвободным? И поэтому… не хочешь… заняться со мной любовью?

— Нет, Мартина. — Харри затянулся, скривил лицо, неодобрительно взглянул на сигарету. — Потому, что тебе страшно.

Он заметил, как девушка замерла.

— Мне страшно? — с удивлением переспросила она.

— Да. И на твоем месте я бы тоже боялся. Я вообще никогда не мог понять, как женщины решаются делить постель и дом с людьми, которые физически целиком и полностью их превосходят. — Он затушил сигарету в тарелке на ночном столике. — Мужчины никогда бы не пошли на такой риск.

— Почему ты думаешь, что мне страшно?

— Я чувствую. Ты берешь инициативу на себя, хочешь командовать. Главным образом потому, что боишься того, что может случиться, если ты позволишь командовать мне. Это понятно, Только я не хочу, чтобы ты это делала, если тебе страшно.

— Но ты не можешь решать, хочу я или нет! — с жаром воскликнула она. — Даже если мне страшно.

Харри посмотрел на нее. А она вдруг обняла его, уткнулась лицом ему в шею.

— Наверно, ты считаешь меня чудачкой.

— Вовсе нет.

Она крепко прижалась к нему.

— Что, если мне всегда будет страшно? — прошептала она. — Что, если я никогда… — Она замолчала.

Харри ждал.

— Что-то произошло, — сказала она. — Я не знаю что.

Харри ждал.

— Ну, то есть знаю. Меня изнасиловали. Здесь, много лет назад. Сломали.

Холодный вороний крик с опушки нарушил тишину.

— Ты хочешь…

— Нет, я не хочу говорить об этом. Да и говорить-то не о чем. Столько лет прошло, со мной уже все в порядке. Просто… — Она опять прижалась к нему. — …мне чуточку страшно.

— Ты заявляла?

— Нет. Духу не хватило.

— Знаю, это трудно, и все-таки надо было заявить.

Она улыбнулась:

— Да, я слышала, что это необходимо. Ведь подвергается риску другая девушка, верно?

— Это не шутки, Мартина.

— Извини, папочка.

Харри пожал плечами.

— Не знаю, оправдывают ли себя преступления, но знаю, что они повторяются.

— Потому что это сидит в генах, да?

— Я точно не знаю.

— Ты не читал данные по анализу усыновлений? Из них следует, что дети преступных родителей, растущие в нормальной семье вместе с другими детьми и не знающие о своем усыновлении, имеют гораздо больше шансов стать преступниками, чем другие дети в семье. Поэтому, должно быть, ген преступности все-таки существует.

— Да, я читал, — кивнул Харри. — Вполне возможно, что модели поведения наследственны. Хотя я скорее склонен считать, что задатками преступника в той или иной мере обладает каждый.

— По-твоему выходит, все мы — запрограммированные рабы привычки? — Мартина пальцем пощекотала Харри под подбородком.

— По-моему, мы всё включаем в одну сложнейшую вычислительную задачу — и желание, и страх, и напряжение, и алчность, и прочее. А мозг работает — замечательная машина, он никогда почти не ошибается и потому каждый раз дает один и тот же ответ.

Мартина приподнялась на локтях, сверху вниз посмотрела на Харри:

— А как же мораль и свободный выбор?

— Они тоже учтены в условии задачи.

— Стало быть, по-твоему, преступник всегда…

— Нет. Тогда я не смог бы делать свою работу.

Она провела пальцем по его лбу.

— Так люди все же могут меняться?

— Я, во всяком случае, надеюсь. Что люди учатся.

Она прислонилась лбом к его лбу.

— Чему же можно научиться?

— Можно научиться… — начал Харри, но умолк, потому что Мартина прикоснулась губами к его губам, — не быть одиноким. Можно научиться… — Кончик ее языка скользнул изнутри по его нижней губе. — …не бояться. И можно…

— Научиться поцелуям?

— Да. Только не тогда, когда девушка едва проснулась и на языке у нее противный белый налет…

Ее ладонь шлепнула его по щеке, и смех зазвенел точно льдинки в стакане. Теплый язычок нырнул ему в рот, она набросила на него перину, стащила свитер и футболку, прижалась теплым со сна, мягким телом.

Харри просунул руку ей под рубашку, провел ладонью по спине, почувствовал, как лопатки шевельнулись под кожей, а мышцы напряглись и снова расслабились, когда она прильнула к нему.

Он осторожно расстегнул ее рубашку и, глядя ей в глаза, скользнул ладонью по ее животу, по ребрам, по нежной коже и захватил пальцами твердый сосок. Она обдала его теплым дыханием, поцеловала приоткрытыми губами. А когда прижала его руку к бедрам, он понял, что на сей раз не сможет остановиться. Да и не хочет.

— Звонок, — сказала она.

— Что?

— Телефон у тебя в кармане, вибрирует. — Она засмеялась. — Потрогай…

— Извини. — Харри вытащил телефон из кармана, перегнулся через нее, положил его на ночной столик. На ребро, дисплеем к себе. Попробовал не обращать внимания, но опоздал. Увидел, что звонит Беата. — Черт… Минуту.