Спаситель Петрограда

Лет двадцать назад Абрамовы дружили с Бекетовыми. Анька ходила в одну группу с их Димкой, где они были просто не разлей вода, а Татьяна Константиновна с Марьей Борисовной в ту пору работали в бухгалтерии гороно. Вместе все праздники встречали, вместе на работу ходили, вместе с работы. Летом по грибы, по ягоды ходили, осенью за клюквой на дяди Колином «уазике» ездили. Муж у Марьи Борисовны, дядя Коля, являл себя настоящим джентльменом, он ведь военным был, майором. Завсегда мог Нюрку вместе с Димкой из садика забрать, деньжат подкинуть до зарплаты, то да сё. В общем, дружили они, дружили, да вдруг дядю Колю на повышение взяли, и подняли аж до самой Перми.

Что делать, переехали Бекетовы в Пермь, однако дружба, видимо, крепкой оказалась, потому что хоть переписка и взаимное гостевание угасли уже года через три после переезда, как вдруг совершенно недавно, когда Аннушка закончила четвертый курс института и вернулась домой на каникулы, из Перми позвонила Марья Борисовна и пригласила Татьяну Константиновну с Анькой на свадьбу Димки.

Дядя Коля к этому времени стал уже генерал-майором, Бекетовы переехали на новую квартиру, Димка учился на экономическом в ПГУ, а женился он на дочери какого-то шишки, чуть ли не губернаторской. Нет, не губернаторской, а начальника какого-то департамента. Словом, Аннушке казалось, что брак по расчету. Однако оказалось, что Димка и Рада действительно очень красивая пара, и вместе чуть ли не с десятого класса.

Слава, невысокий худощавый молодой человек, сидел за свадебным столом по левую руку от Ани и ухаживал за нею целый вечер.

— А вы кто? — спросила она у Славы.

— Я сын друга Николая Степановича, — ответил Слава. — Я тут случайно оказался, только что из рейса, за компанию с папой.

Он кивнул на мужчину, толкающего тост.

Мужчина был в белой рубашке с галстуком-бабочкой и напоминал Славу с поправкой лет на тридцать: с брюшком, небольшой лысиной, похожей на тонзуру, и с красной морщинистой шеей.

— А вы, значит, моряк?

— А почему не летчик? — усмехнулся Слава.

— Не знаю, — растерялась Анюта. Она и в самом деле не знала, почему вдруг решила, что Слава — моряк.

— Да моряк я, моряк, — Слава широко улыбнулся. — Просто здесь город сухопутный, люди думают в первую очередь о водителях или о летчиках.

— Неправда, — воскликнула Анна с чувством. — У нас речное пароходство есть.

Наверное, по большому счету Ане было все равно, имеет ли Пермь хоть какое-то отношение к водному транспорту, однако непонятный патриотизм всколыхнул тогда ее девичью грудь, и она гордо рассказала, как ездила с мамой на теплоходе аж до самой Астрахани. Слава выслушал ее самым внимательным образом, а потом сказал невпопад:

— Конечно, Димке сейчас легко жениться, у них и квартира есть, и обставлена уже неплохо… Я вот женюсь тогда, когда у меня тоже будет квартира со всей обстановкой, машина, какой-то начальный капитал…

И пошло-поехало, кто в лес, кто по дрова. Анюта о своем, а Слава — о своем. И, что самое интересное, в конце беседы оба составили друг о друге самое лестное мнение. Танцевала Аннушка весь вечер только со Славой, хотя многие кавалеры не прочь были пригласить ее «на медляк».

На следующий день ни свет ни заря Слава заявился в гости к родителям Димки, у которых и остановились Нюра с мамой, и позвал Аню погулять по Перми. В общем-то, все было как обычно, то есть стандартный набор «зоопарк-цирк-кино-ресторан», и вернулась Анюта заполночь, и ничего путем маме рассказать не могла, потому что по сравнению с Геной Слава был какой-то чересчур уравновешенный, не без чувства юмора, конечно, но того половодья чувств, который захлестывал Анну в институте, как-то не ощущалось. Но Татьяна Константиновна тогда подумала, что у дочери возник мимолетный роман и на долгое отсутствие пенять не стала.

Утром они сели на автобус и уехали восвояси, и Анюта забыла о Славе так легко, что он, наверное, никогда бы вновь не позвонил, если бы знал, насколько мимолетным был его образ в жизни прекрасной северной девушки, на которую он вдруг «запал».

— Ой, — воскликнула Нюра. — А как…

— Я тут перед твоим подъездом стою, в гости пустишь?

Аня ахнула. Аня вспыхнула. Аня покрылась холодной росой. Ей захотелось вдруг спрятаться и одновременно предстать перед всем миром во всей своей красе: в коротком халатике и пушистых тапочках, со слегка растрепанными волосами.

— Э… Ну, поднимайся.

А сердцу в груди так тревожно и мягко. А в голове такой гул…

Ужас, как хорошо.

— Иду, — весело сказал Слава и дал отбой. Мгновением спустя на улице пиликнула автомобильная сигнализация, и Аня, выглянув в окно, узрела «десятку» цвета «зеленый металлик», и Славика, прячущего в карман куртки мобильный телефон.

Собственно, потом ничего не произошло. Не было страстных поцелуев, признаний и проча. Молча сидели они на кухне и пили чай с кексом «Дан кейк», за которым проворно сбегал Славик, когда оказалось, что к чаю дома ничего нет. И только когда все имеющиеся в доме запасы съестного были ликвидированы за этим чаепитием, Слава признался в любви:

— Выходи за меня замуж, я всего добился.