Спаситель Отечества (Другая Цусима)

Официальным днем подписания «Портсмутского мира» между Россией и Японией стало 23 августа 1905 года. А вот о порядке реализации соответствующего документа применительно к действиям морских сил договаривались чуть позже — 5 сентября. Именно тогда в заливе Корнилова японский отряд из броненосца «Асахи», крейсеров «Ивате» и «Нийтака» и дестройеров «Оборо» и «Акебоно» встретился в этих целях с русским в составе «Императора Александра III», «Памяти Азова» и «Богатыря», «Бдительного» и «Грозного».

Говорят, на непременном участии в данном мероприятии старого броненосного крейсера настоял сам российский император, ходивший на нем в Японию в далеком 1891 году. Японцы, помнившие, чем обернулось в их стране то самое путешествие для тогда еще цесаревича Николая, наверняка смогли расшифровать сделанный намек[80]. Впрочем, эта мелочная, но тешащая царское самолюбие шпилька не породила каких-либо дипломатических осложнений. У бывшего врага лишь недавно прямо в гавани Сасебо взорвался «Микаса» — и ему было отнюдь не до новых конфликтов[81].

Уже по завершении всех положенных процедур Эссен на мостике «Богатыря» задумчиво сказал воспользовавшемуся в этом походе его гостеприимством Великому князю Александру Михайловичу:

— А ведь, Ваше сиятельство, когда б не эта Ваша «комбинация», уж простите за сие словцо, еще неизвестно, как бы у нас с японцами дело-то обернулось… Теперь же, считай, гоголями здесь идем!

Великий князь, баюкавший на перевязи до сих пор заживающую руку и, казалось бы, бесцельно вглядывавшийся в горизонт, ответил Эссену не сразу, когда тот уже и не ждал:

— Полно Вам, Николай Оттович… Я лишь нашел деньги и сумел уговорить государя на затею с «черноморцами». А наши трудовые и ратные подвиги — это уже общая заслуга всех сопричастных, вплоть до самого последнего рабочего, солдата или матроса.

Но Эссен был отнюдь не одинок в своем мнении. В сознании широких масс российских подданных хорошо отложилась память о том, чьими стараниями попали в состав эскадры корабли, которые так не хотел брать Рожественский. И чего эти корабли смогли достичь — погибая ли ради успеха других, как «Ростислав», «Сенявин» и «Ушаков», честно ли держась под вражеским огнем, как «Двенадцать Апостолов» и «Синоп», либо же громя Катаоку и принуждая к сдаче «Ики», как отряд Небогатова. И как изначальный прекраснодушный порыв всего одного человека привел Россию если и не к безусловной победе, то уж, во всяком случае, отнюдь не к намеченному ее врагами всецелому поражению.

…

Ну, что, Артемка, теперь тебе понятно, почему Великого князя Александра Михайловича Романова называют «Спасителем Отечества»?!

Эпилог

Наверное, раз уж это повествование в большей мере посвящено делам морским, в заключение стоило бы отметить, как сказались итоги русско-японской войны на судьбах кораблей, принимавших в ней участие, и в целом на развитии Российского императорского флота.

Но на первый план в этом вопросе выходили, однако, не совсем боевые аспекты. В частности, пришлось поработать над устранением того неудовлетворительного состояния, в котором пребывали в войну портовые службы Владивостока. Необходимость совершенствовать оборудование теперь уже единственной русской гавани на Тихом океане заставила правительство в 1906 году раскошелиться на строительство Дальневосточного судоремонтного завода, оснащенного по самым передовым стандартам, а также на заказ двух портовых ледоколов и еще целого ряда вспомогательных судов. И именно завершенный в 1909 году «Дальзавод», как его сокращенно называли, заканчивал ремонт и модернизацию поднятого двумя годами ранее знаменитого «Новика».

Дальше было больше, и с помощью иностранного капитала к 1912 году во Владивостоке появился еще и современный судостроительный завод. Он располагал двумя открытыми 220-метровыми стапелями для больших кораблей, еще двумя 150-метровыми для крейсеров и эсминцев, котельной, механической и башенной мастерскими и мог производить по полному циклу все, вплоть до линкоров, исключая разве что броню и артиллерию для них.

Претерпела изменения и сама структура Морского министерства, не прошедшая испытание войной. Так, наконец-то в нем появился Морской генеральный штаб именно как инструмент для выработки стратегии и тактики применения военно-морских сил. Кроме того, вскрытые системные недостатки в подготовке флота потребовали принятия кадровых решений — и одним из таковых стала тихая, можно сказать, келейная отставка генерал-адмирала Алексея Александровича. Вместе с ней прекратил существование и сам этот пост — его заменила должность полноценного Морского министра, равного с прочими членами правительства. Первым Морским министром еще 29 июня 1905 года был назначен А. А. Бирилев.