Спаситель мира

– Нет, Уилл ей ничего не отрезал. Он взял фрагмент другой фотографии – руку с ярко-синими ногтями – и наклеил сверху. Именно рука ужаснула меня больше всего, она не закрывала лобок девушки, а точно росла из него. Когда я поинтересовалась, в чем смысл, лицо Уилла стало совершенно бесстрастным. «Это проблема, Виолет», – заявил он. Я попросила объяснить, но он лишь головой покачал. У меня аж в глазах потемнело! Помню, я силилась сказать хоть что-нибудь, только бы скрыть свое отвращение. «Ну а в чем тут смысл?» – Я ткнула в искромсанное лицо девушки. Уилл захохотал. Он раскачивался взад-вперед, бормотал, совсем как в гостиной Ричарда той ужасной ночью. «В чем тут смысл, Виолет? – переспросил он и снова захохотал. – Сейчас объясню. Это решение проблемы!» – Виолет остановилась, чтобы успокоиться, и, глянув на Латифа, догадалась: на продолжение он не рассчитывает. Продолжение, разумеется, имелось, но вполне могло подождать.

– Мисс Хеллер, почему вы не упомянули это раньше?

– Я и сейчас говорю об этом только из-за Эмили.

Пока Виолет рассказывала об инциденте с «Плейбоем», машина подъехала к ее дому и остановилась у входа. Мягкий свет в фойе действовал угнетающе. Когда Латиф заговорил, Виолет восприняла это как отсрочку смертной казни.

– Я чего-то не понимаю, – после бесконечно долгой паузы признался он. – Зачем Эмили сбежала с вашим сыном во второй раз? Чего она от него хочет?

Не сводя глаз с фойе, Виолет обдумала вопрос и почувствовала, что отвечать не желает.

– Она влюблена в него. Разве этого недостаточно?

– Мисс Хеллер, вы же сами знаете, что нет! – Улыбка Латифа получилась такой грустной, что Виолет стало стыдно. Она кивнула, закрыла глаза и зябко поежилась. Сейчас она поднимется в пустую темную квартиру и будет ждать новостей. Неделями, как всегда терпеливо и безропотно… Виолет не сдержалась, и из груди вырвался всхлип, ружейным выстрелом сотрясший спертый воздух салона. Латиф вздрогнул и схватил ее за руку.

– В чем дело, мисс Хеллер? Проводить вас до квартиры?

– Детектив, я должна рассказать вам кое-что еще, – выдавила из себя Виолет. – Кое-что об Уилле.

Латиф откинулся на спинку сиденья. «Ну, выкладывай, – велела себе Виолет. – Не испытывай его терпение!»

– За пару недель до инцидента на Юнион-сквер я вернулась с работы и сразу прошла в кухню, решив заняться ужином. Из соседней комнаты доносились голоса Уилла и Эмили, но я не удивилась: в то время она часто ужинала у нас. Вдруг воцарилась тишина, такая, что я невольно обратила внимание, а потом на кухне появилась Эмили, одна, без Уилла. «Ида, мне хотелось бы задать вопрос», – церемонно начала она. Я улыбнулась и жестом показала на стул, садись, мол. Разумеется, я знала, что речь пойдет об Уилле – о чем нам еще говорить? – только ее вопрос застал меня врасплох. Помню, Эмили долго молчала, и я уже собралась поинтересоваться, что лучше приготовить на ужин, когда она выпалила: «Почему он ко мне не прикасается?» Она именно выпалила, куда громче, чем рассчитывала, потому что в следующую секунду раздосадованно поджала губы. Я не ответила, и она повторила вопрос, на сей раз тише и спокойнее. Я понятия не имела, как реагировать, поэтому ограничилась какой-то банальностью. «Уилл считает меня красивой! – запальчиво проговорила она, точно бросая мне вызов. – Он сам так сказал!»

Пальцы Латифа беспокойно забарабанили по рулю.

– Продолжайте! – глядя прямо перед собой, попросил детектив. «Он думает, что знает, чем все кончится», – догадалась Виолет.

– Я посмотрела на Эмили, пытаясь увидеть то, что видел в ней Уилл, и у меня неожиданно получилось. Впервые со дня нашего знакомства я почувствовала к ней нежность и симпатию. «Эмили, – начала я, – ты же понимаешь, что Уилл особенный?» Я действительно использовала это дурацкое напыщенное слово! «Я знаю, что он болен», – тихо ответила она. «Это я и имела в виду», – кивнула я. Мы долго молчали, буравя друг друга взглядами. «Чудесная девушка! – думала я. – Проницательная, умеет четко выражать свои мысли и рассуждает, как взрослая женщина». – Виолет осеклась, проводила взглядом такси и, не дожидаясь подсказки Латифа, продолжила: – Разумеется, тут я ошиблась: несмотря на благоразумие, Эмили была подростком, эгоисткой, как все пятнадцатилетние девчонки. «Чувствую, до чего ему трудно, – прошептала она. – До чего трудно просто разговаривать». Я кивнула, очарованная девушкой и ее словами, только потом она выдала нечто, перевернувшее все с ног на голову.

– Что именно?

– Эмили заявила, что мой сын признался ей в любви. Дескать, учитывая его состояние, это не могло не быть правдой. «Я прочла книгу о шизофрении, – точно по секрету сообщила она. – Шизофреники никогда не лгут, Ида. Они просто не способны!» – Виолет повернулась к Латифу, ожидая какой-то реакции. Если он не понял сути рассказа или не захочет ответить, тяжесть одиночества станет невыносимой… Виолет не представляла, что случится при подобном раскладе.

– Боюсь, тут я с ней не согласен, – наконец проговорил Латиф. – Все на свете лгут.

Виолет едва не засмеялась – таким огромным было облегчение.