Спаситель и сын. Сезон 4

– Вот вы не хотите слушать, какие у людей проблемы, – снова заговорила Фредерика, – а моя проблема в том, что я влюбляюсь в неправильных мужчин. Каждый раз в какого-то проходимца. Мадам Фонтен сказала, что причина в том, что я росла без отца и у меня не сложился достойный образ.

Мадам Фонтен, очевидно, прежде чем посвятить себя маятникам, занималась некоторое время психологией.

– Скажите, правда или нет, что маленькая девочка влюблена в своего отца, и потом он становится для нее образцом любимого мужчины?

Фредерике нужен был однозначный ответ: правда / ложь, черное / белое, да / нет. Но Спаситель избегал прямолинейности.

– По-разному бывает, – ответил он. – В детстве могут быть и другие образцы. Дядя, например. Или крестный. Старший брат. Можно идеализировать и умершего родственника.

– Моего дедушку?

– Вполне возможно, – согласился Спаситель, задумавшись про себя, какой идеал мужчины мог внушить маленькой девочке старый гангстер.

– По словам мадам Фонтен, я росла в окружении одних только женщин: мама, бабушка, тетя, учительницы, подруги – и, желая выйти за пределы женского мирка, слишком рано влюбилась.

– Сколько вам было лет?

– Не помню точно… Одиннадцать или двенадцать, и мне сразу же попался идиот. Каждый раз, когда меня интересовал мужчина, оказывалось, что он ничтожество. Просто ноль.

– Может, они все такие? – предположил Спаситель.

– Вы так думаете?

– Начинаем с нуля, потом обучаемся.

– Никогда не знаешь, шутите вы или всерьез. Я в ужасе!

– Из-за мужчин?

– Нет, из-за вас. ИЗ-ЗА ВАС! Не понимаю, зачем я снова к вам пришла! Вы не даете никаких ответов.

– Мне очень жаль.

– И почему вы всегда притворяетесь добреньким? – возмутилась Фредерика. – Я уверена, вы злитесь, вы сердитесь!

– Это вы сердитесь, Фредерика.

Она огляделась вокруг, пылая гневом. Ей очень хотелось бы расколотить, что под руку попадется.

– Фредерика, вам стоило бы разобраться с вашим гневом. Что именно вас так сердит?

– Вы! – выкрикнула она.

Да, очередной мужчина, который не захотел «врачевать ее душу», потому что ни один мужчина этого не хотел, потому что никто из них ее не любил. И никогда не полюбит!.. Спаситель протянул Фредерике коробку с бумажными платками.

– У вас только и можно, что поплакать, – сказала она жалобным детским голоском.

Спаситель с большим удовольствием закрыл дверь за мадемуазель Жовановик, своей последней пациенткой на этой неделе. Наступали выходные, и они были в полном распоряжении влюбленного мужчины, ноля без палочки. Спаситель даже руки потер от удовольствия, представив себе счастливую перспективу – две ночи с Луизой!

* * *

Сердечные муки и восторги любви Алису не касались. Последний раз она была влюблена в красавчика с черными глазами по имени Амори, который писался в штанишки. Они ходили тогда в детский сад. А потом ее только раздражало, что столько всего крутится вокруг особей, именуемых «мальчики», и не могла понять маму, которая так носится с Полем и его драгоценными хомяками.

Бесившее Алису безобразие начиналось за утренним завтраком в субботу и выглядело бесконечным потоком вопросов: «Поль, ты хорошо спал? Хомячки не слишком шумели? Поль, ты сыт?..» Потом начинались такие же бесконечные препирательства из-за хомячков: кого из них брать на выходные к Сент-Ивам – Чудика или Сержанта?..

– Мама, один только раз, один-единственный, могу я взять обоих? – умоляющим голосом просил Поль.

И мама в очередной раз отвечала категоричным «нет». Мы не потащим рюкзаки и вдобавок две клетки. Поль продолжал канючить: но я же ДОЛЖЕН взять с собой Чудика, а Сержант всегда остается дома, это несправедливо… Алиса украдкой потрогала новый прыщ под челкой и сердито поджала губы, уставившись в чашку с какао. Когда же наконец до ее матери дойдет, что этот зануда-мальчишка не представляет ни малейшего интереса?

– Хорошо, что хомяки живут недолго, – сказала она внезапно.

У нее это вырвалось нечаянно, она просто подумала вслух.

– Надеюсь, тебя переживут, – крикнул сестре Поль.

– Поль! – встрепенулась в ужасе Луиза.

– «Не желайте смерти своим врагам, будут жить вечно назло вам!» – пропела Алиса слова известной песенки.

Луиза всегда боялась, как бы с ее детьми чего-нибудь не случилось.

– За столом о смерти не говорят, – тут же изрекла она, словно сообщала очередное правило хорошего тона.

Спустя два часа все трое были готовы к выходу. Поль с рюкзаком за спиной держал в руках обе клетки и дразнил сестру, строя ей рожи.

– Папа прав, ты все ему позволяешь, – заявила Алиса матери.

– Я могла бы наговорить много злых, обидных и несправедливых слов, но лучше не буду отвечать, – все-таки ответила усталым голосом Луиза.

На улице Мюрлен в доме № 12 царила мертвая тишина. Жово с каменным лицом неподвижно сидел на одном краю дивана, вперив глаза в экран. Габен сидел на другом краю с пресыщенным видом человека, который смотрит уже 152-ю серию фильма ужасов. Между ними замер Лазарь.

– Что это у вас? – спросил Поль, входя с клетками в каждой руке на веранду. А сам уже не сводил глаз с экрана.

– «Ходячие мертвецы», садись, – пригласил его Лазарь.