Спаситель

– Церковь Вестре-Акер. В понедельник, двадцатого, в двенадцать часов. Да. – Она положила трубку, принялась листать бумаги. – Все собираются на похороны. Политики, духовенство, знаменитости. Всем хочется быть с нами. Вчера звонил менеджер нашей новой вокальной звезды, предложил, чтобы она спела на похоронах.

– Ну что ж, – сказал Харри, пытаясь собраться с мыслями. – Я…

Снова зазвонил телефон, и он понял, что пора идти, кивнул и шагнул к двери.

– Я записала Уле на четверг на Эгерторг, – услышал он за спиной. – Да, вместо Роберта. Вопрос в том, сможешь ли ты сегодня вечером подежурить вместе со мной на раздаче бутербродов, в автобусе.

В лифте он тихонько чертыхнулся, потер ладонями лицо. Потом растерянно засмеялся, как смеются над плохими клоунами.

Контора Роберта казалась сегодня почему-то совсем уж крохотной. И по-прежнему неприбранной. Флаг Армии спасения красовался возле замерзшего окна, карманный нож торчал возле стопки бумаги и невскрытых конвертов на письменном столе. Юн сидел за столом, скользил взглядом по стенам. Остановился на фото: он сам и Роберт. Когда это было? Снято в Эстгоре, конечно, но в какое лето? Роберт словно бы старался держаться серьезно и все равно невольно улыбался. Собственная его улыбка выглядела вымученной, натужной.

Он читал сегодняшние газеты. Уму непостижимо: хотя теперь он знал все подробности, речь шла как бы о ком-то другом, не о Роберте.

Дверь открылась. На пороге стояла высокая блондинка в куртке-косухе защитного цвета. Губы узкие, бескровные, глаза жесткие, безразличные, лицо без всякого выражения. За ее спиной виднелся невысокий рыжеволосый парень с пухлой физиономией и ехидной ухмылкой, которая у иных людей будто навсегда приклеена к лицу и которой они встречают и хорошие и плохие дни.

– Кто вы?

– Юн Карлсен, – ответил он и добавил, заметив, что взгляд у нее стал еще жестче: – Брат Роберта.

– Примите соболезнования, – ровным голосом сказала блондинка, шагнула в комнату, протянула руку. – Туриль Ли, полицейская, убойный отдел. – Рука у нее была костлявая, жесткая, но теплая. – А это полицейский Ула Ли.

Парень кивнул, Юн тоже.

– Нам очень жаль, что так случилось, – продолжала полицейская. – Но поскольку произошло убийство, нам придется опечатать это помещение.

Юн кивнул, снова устремив взгляд на фото на стене.

– Стало быть, мы должны просить вас…

– А-а, да, конечно, – сказал Юн. – Извините, я немного рассеян.

– Вполне понятно, – улыбнулась Туриль Ли.

Улыбка была не широкая и сердечная, а чуть заметная, любезная, под стать ситуации.

Юн подумал, что они, наверно, не раз сталкивались с подобными вещами, ведь работают с убийствами и прочим. Прямо как священники. И как отец.

– Вы что-нибудь трогали? – спросила полицейская.

– Трогал? Нет, зачем? Просто сидел в кресле.

Юн встал и, сам не зная почему, выдернул из столешницы нож, сложил и сунул в карман.

– Прошу вас. – С этими словами он вышел, тихонько затворив дверь.

Уже у лестницы до него вдруг дошло, что он сделал глупость – унес с собой складной нож; он решил вернуть его и пошел обратно. Но у закрытой двери замер, услышав смеющийся женский голос:

– Ух я и перепугалась! Он похож на брата как две капли воды, я сперва подумала, что вижу призрак.

– Да не похожи они совсем.

– Видел бы ты фото!

Страшная мысль поразила Юна.

Борт SK-655 на Загреб вылетел из аэропорта Осло ровно в 10.40, над озером Хурдал сделал поворот налево и взял курс на юг, на ольборгский навигационный маяк. Поскольку день выдался необычайно морозный, то холодный атмосферный слой, называемый тропопаузой, опустился так низко, что MD-81 вошел в него, еще находясь над центром Осло. А поскольку именно в этом слое самолет оставляет инверсионный след, он – если бы посмотрел вверх, когда, дрожа от холода, стоял возле таксофонов на Йернбанеторг, – мог бы увидеть самолет, билет на который лежал в кармане его верблюжьего пальто.

Сумку он оставил в ячейке камеры хранения на Центральном вокзале. Ему нужна комната в гостинице. И необходимо выполнить работу. А значит, требуется оружие. Но где взять оружие в городе, не имея никаких контактов?

Он слушал женщину из телефонной справочной службы, которая на певучем скандинавском английском сообщила, что в Осло зарегистрированы семнадцать Юнов Карлсенов и, к сожалению, она не может дать ему все адреса. Но телефон Армии спасения, разумеется, предоставит.

Дама из штаб-квартиры Армии спасения сказала, что у них есть только один Юн Карлсен, но сегодня у него выходной. Он объяснил, что хочет послать рождественский подарок, и спросил, не даст ли она ему домашний адрес.

– Сейчас посмотрю. Гётеборггата, четыре, почтовый индекс ноль-пять-шесть-шесть. Как мило, что кто-то думает сейчас о нем, о бедняге.

– О бедняге?

– Да, ведь вчера застрелили его брата.

– Брата?

– Да, на Эгерторг. Сегодня все газеты пишут об этом.

Он поблагодарил за помощь и повесил трубку.

Кто-то похлопал его по плечу, он резко обернулся.