Спаситель

Европа заполыхала кострами ночного побоища, ожесточение нарастало, словно лавина. Рукопашные бои все чаще обходились без участия полиции, правоохранителей просто не хватало. И там, где государство не успевало, в ходу был лишь один принцип – кто не может первым нанести удар, первым его получит! Расклад сил был явно не в пользу закона и порядка. По существу, к середине ночи полиция могла охранять лишь саму себя, и то без особого успеха.

В бушующем океане хаоса спасение утопающих было, безусловно, делом рук самих утопающих. Но беда изнеженных цивилизацией европейцев была в том, что они слишком долго занимались любовью, а не войной. Единственной силой, способной дать бой, была та, что всеми способами вытравливалась из сознания добропорядочного гражданина; футбольные фанаты и группировки различных отвратительных интеллигентному гражданину течений – вот кто мог за себя постоять.

Однако цивилизованная немощь наблюдалась далеко не везде. На удивление подготовленными оказались в Германии. Словно предки, восставшие из небытия, вновь возродили древний Орден тевтонов, заставив немецких маргиналов стать организованной силой. Они держали строй, не разбегались и не сваливались в кучу при встрече с врагом.

Еще до начала основных событий группа из трехсот человек, словно из ниоткуда, появилась в одном из неблагополучных районов Берлина. Они были облачены в черное, и в действиях их прослеживалась та же строгость, что и во внешнем виде.

– Убэ, мы на месте, – доложил по телефону высокий мужчина, облаченный в черное.

– Начинайте, вы знаете, что делать! – отозвался голос в трубке телефона.

Звонивший осмотрелся и, вдохнув полной грудью, нажал на рассылку сообщения с адресами и именами целей. Группами по двадцать, как «черные муравьи», они разошлись по каменному лесу. Вооруженные холодным оружием и травматическими пистолетами, переделанными под боевые, они безупречно выполняли поставленные задачи. Наркоторговцы и одиозные представители местных банд уничтожались машинально. Район был захвачен молниеносно, в лучших традициях блицкрига.

Место, куда боялась заходить полиция из-за невозможности применения мер, адекватных обстановке, стало заповедником этнической преступности. Подобно плесени, она заполонила все доступное пространство. Местные, желая дешевой славы, прозвали район Тортуга. Охраняемые словно редкие звери, представители этой отвратительной фауны вместе с потерей страха потеряли и чувство меры.

Привыкшие к бездействию власти местные жители были деморализованы скоростью и решительностью, с которой им пришлось столкнуться на этот раз. Грозные бандиты, соперничавшие между собой в насилии и стяжательстве, просто не успели оказать сопротивление. Сплоченные банды, каждый участник которых верил в братство и силу единения, рассеялись, как пыль, под напором урагана. Убедившись в достижении ожидаемого эффекта, люди в черных одеждах растворились столь же организованно и неожиданно, как и появились, оставив слезы и страх.

Начало было положено, новость о нападении уже разлетелась по Берлину, и теперь единственное средство убеждения – грубая сила. Любой, кто вышел на улицу после произошедшего, не мог рассчитывать на диалог с применением разумных доводов и аргументов.

Заявляя о своем присутствии, черные муравьи появлялись и исчезали в тех местах, где презрение к немцам уже стало традицией. На зданиях уцелели вывески только на языке их предков, остальные уничтожались вместе с помещениями. Их не интересовало мародерство и нажива, они очищали свою землю.

В тех местах, где нежелательные элементы отсутствовали или были успешно нейтрализованы органами правопорядка, ничего не мешало показать неверным силу веры. Довольно быстро стало очевидным, что буйные пользователи социальных сетей могут устоять перед молодой исламской волной только там, где их разделяла полиция. Слабостью своей они подтверждали притязания оппонентов на право владеть и распоряжаться. Всевышний создал всю землю для праведных, а значит, безбожники должны подчиниться или исчезнуть.

И в этом кровавом угаре ни одна из сторон не задумывалась об истинном смысле благородных порывов. Достаточно было слабых, что не могли дать отпор. Никого не интересовала судьба владельца магазина или мнение убитого бедолаги, попавшего под руку; если он не в твоем строю, то это добыча. В борьбе за священные идеалы пылкие сердца, рвущиеся на вершину духовного и морального совершенства, не сомневаясь, бросились в бездну дикости.

Почти в каждом крупном городе Европы произошла своя трагедия, и теперь на видео появились сюжеты, куда кровожадней напавшего на подростка Швальдера. Борьба между возможностью некоторых и жаждой всех прочих получила энергию молодых, не знающих горечи потерь. После того, как неравнодушные защитили свободу с одной стороны и святость традиций с другой, поводов для вражды стало несравненно больше.