Спасибо деду за Победу!

— Ты… как? — спрашиваю с опаской. Сдерживаю в себе первый порыв — обнять Хуршеда, мало ли, может у него спина в сплошных волдырях?

— Нормально! — криво ухмыляется сержант. — Бывало похуже… Удивительно, но руки-ноги целы! Как не оторвало — сам удивляюсь! Вот ведь врезали так врезали, да?

— Кто это был-то? Ну… самолеты?

— Наши! СБ! — с некоторой долей гордости, как будто он лично причастен к авиации, ответил Альбиков. — Два звена отбомбились! Немцы, видимо, боеприпасы и топливо везли, вот потому так и рвануло. Детонация…

Альбиков устало опустился рядом, свесив ноги в яму. Я заметил, что, несмотря на общий побитый вид, его винтовка в полном порядке.

— Что говорит? — спросил Хуршед, легонько ткнув немца в раненую руку носком сапога. Фриц взвыл от боли.

— Да я его только-только нашел. Еще ни о чем спросить не успел.

— А чего ты у него узнать хотел? Характер и назначение груза? — коротко хохотнул Хуршед.

— Ну… Узнать, сколько человек охраняет переезд.

— А на хера? Ты на чем туда собрался? — хмыкнул узбек. — Мотоцикл-то тю-тю!

— Да заведем сейчас! — с воодушевлением сказал я. — В спокойной-то обстановке…

— Ты не понял, Игорь… Ему осколком прилетело… Восстановлению не подлежит! Так что… переезд нам не нужен — лесами пойдем.

— Этак мы можем до завтрашнего дня идти… — скривился я. Эх, ноги мои, ноги… Опять вам достанется. — Этого с собой возьмем или здесь прирежем?

— Не знаю… — вздохнул Хуршед. — Вроде бы офицер…

— А он офицер? — я с сомнением взглянул на фрица.

— Да, причем в немалом чине — гауптман. По нашему это…

— Капитан! — уж такие вещи я знал. — А что он с конвоем делал? Как-то не по рангу… тут бы и простого лейтехи хватило. А он точно гауптман?

— Ну, уж настолько я в немецких знаках различия разбираюсь! — с некоторой обидой в голосе сказал Альбиков. — Сдается мне, что он в той легковушке ехал, что в хвосте колонны шла.

— Там еще и легковушка была? Надо же! Я только танк и бэтээр видел!

— Там два броневика было! — огорошил Альбиков. — Один вместе с танком к тебе поехал, второй ко мне. А сейчас… заканчиваем трепаться! Надо отсюда побыстрее уходить. Мало ли… еще кто приедет… или прилетит. Ты сам-то цел? Идти можешь?

— Могу, хотя и с трудом. Похоже, контузило меня… Так что — пленного с собой берем?

— Бери! — вздохнул сержант, вставая. — Смотри за ним сам. Я, как видишь, пока не в рабочем состоянии. А что он здесь делал — потом разберемся, в более спокойной обстановке.

Я помог сержанту вылезти из воронки и посмотрел на внимательно слушавшего наш разговор немца. Сдается мне, что этот гад нас понимает!

— Steht auf![72]

Фриц попытался выполнить команду, но безрукость снова его подвела. Тогда я бесцеремонно схватил его за воротник и вытащил на свет божий. Ремень с кобурой — долой! Оружие ему еще долго не понадобится — ему теперь и пописать будет затруднительно, не то что стрелять. Зато связывать не надо — на веревке сэкономим!

Быстро обшариваю карманы пленника. Ага, книжечка, похожая на давешний «Зольдбух». У них для всех стандартная форма личного документа сделана? Бегло пролистываю. Гауптман Вольфганг фон Вондерер. Оп-па! А он мне соврал, подонок, — не танкист он, да и вообще к одиннадцатой танковой дивизии отношения не имеет. Тут должность указана — начальник оперативного отдела и шестизначный номер вэ чэ. Штабной, что ли?

Ладно, Хуршед прав — потом разберемся, в спокойной обстановке, а сейчас пора рвать когти.

— Vorwärts, marsch![73] — для ускорения пинаю Вондерера в нижнюю часть спины.

До ближайшего леса ковыляем непозволительно долго — почти целый час. Практика сразу показала, что ходоки из нас теперь не самые лучшие — у меня постоянно кружилась голова, тошнило, а в глазах двоилось. Не считая общей слабости. Альбиков чувствовал себя не лучше. Да и немец в олимпийские чемпионы по спортивной ходьбе не годился. Пришлось делать «привалы» через каждые сто метров.

Наконец, укрывшись в кустах, мы смогли отдохнуть по-настоящему.

— Плохо! — констатировал я. — Таким темпом мы далеко не уйдем!

— Может, вернемся? — предложил Альбиков. — Лейтенант других пошлет!

— Лейтенант? — делаю вид, что удивлен.

— Не прикидывайся, Игорь! — укоризненно говорит Хуршед. — Ты ведь уже догадался, что мы не простые красноармейцы?

Обращаю внимание, что при этих словах Вондерер навострил ушки. Нет, ну точно — знает он русский! Занятный нам пленник попался…

— Хуршед, да я бы и рад передоверить задание кому другому. Уверен, что тот же Валуев гораздо лучше справится. Однако… пока мы вернемся… пока старшина, то есть, простите, лейтенант, новых назначит. Пока они соберутся… Хорошо, если к завтрашнему утру! А тут каждый час дорог! Может, в Ровно уже фрицы сидят? А, Вольфганг? Сидят? — последние слова я адресовал гауптману.

И он машинально покачал головой! Понял, значит…

— Чего это ты? — удивился Хуршед.

— Этот крендель по-нашему понимает! — объяснил я сержанту. — Понимаешь ведь, Вольфганг? Не томи, ответь! Все равно ведь расколю! Только тебе очень больно будет!

— Можно подумать, мне сейчас не больно! — без малейших признаков акцента, пробурчал гауптман и отвернулся.