Спаси меня от одиночества (СИ)

Я, как бы выразиться… из простых. Обычная средняя школа, в которой мать трудилась учителем биологии, а отец физруком. И не выпал бы шанс подняться, если бы однажды папе не пришла в голову идея сколотить у нас школьную команду по баскетболу.

Я всегда играл неплохо, имея отличные данные: рост, физуха, отец — в прошлом спортсмен.

Задумка нашла поддержку у директора школы, через год наша сборная вышла на районные соревнования, где мы, собственно, и зарубились со сборной лицея. Мы выиграли, а я обрёл врагов, которые впоследствии стали друзьями.

Если раньше я не имел чёткого представления, чем хочу заниматься в будущем, то именно благодаря нашему Филиппу все мы нашли правильное направление в выборе вуза.

Там наш квартет, как называли его преподы, давал жару, но учились мы на отлично. Прогуливали, конечно, что не мешало сдавать сессии в срок и на высшие баллы.

А на третьем курсе я включился в проект, который впоследствии сумел развить и сделать прибыльным предприятием, войдя в десятку успешных проектов региона.

— Так что, в силе?

Надо же, ушёл в себя и не заметил, как отключился от общего обсуждения.

— В силе, конечно, — сообразив, что парни ждут ответа, ещё и киваю. — Через две недели в пятницу вечером всех жду. Макар будет с девчонкой.

— Ммм, Полянский, да ты не просох что ли? Все с девчонками будем. Смотри, какая цыпа.

Спрятанный ранее смартфон любезно передаётся в мои руки, чтобы я мог подробно рассмотреть профиль девушки из приложения знакомств. Именно его установила Анфиса, мечтая свести брата со своей подружкой.

Интересно, это она и есть?

Рыженькая скромная девочка с россыпью веснушек на милом личике смотрит с экрана будто на меня. Зелено-карие глаза чуть прищурены, будто стремятся оценить не только внешность, но и «начинку» собеседника.

Пухлые ровно настолько, насколько должны быть пухлыми, чтобы выглядеть идеально, губы растянуты в лёгкой улыбке.

— Хороша? — телефон бесцеремонно отнимается и убирается в карман. — Возьму её с собой. Девочка недавно в городе, покажу ей окрестности.

Кеша довольно щёлкает пальцами, подзывая официантку. Заказывает кофе, флиртуя, а я силюсь моргнуть, чтобы прогнать этот странный морок строгих, но капельку наивных глаз.

— Не маловата? — всё-таки беру себя в руки, пока Фил с Макаром обсуждают свои вопросы. — Сколько ей, лет семнадцать?

— Девятнадцать. Учится, кстати, в МГЭУ на твоей специальности.

Значит, не Анфискина. Та, если я верно запомнил, из художки. Да, точно. Она показывала картины, но у меня так трещала башка, что я мечтал не умереть, а не рассматривать полёт фантазии двадцатилетнего дарования.

— Лады, — подытоживаю. — Я буду один. На созвоне.

Прощаюсь, сославшись на срочные дела. Сам же вместо офиса еду домой, умолчав о назначенной встрече с бывшей.

Она попросила выделить время, чтобы вывезти вещи, а я не решился отказать беременной женщине, которую совсем недавно считал своей.

***

У подъезда уже стоит машина такси. Объезжаю её и паркуюсь впереди, сразу покидая салон.

Поднявшийся ветер забирается под рубашку, но закрыться нечем: пиджак остался в кабинете, а для курток рановато.

— Привет, — Вероника первой приближается и тянется поцеловать меня, но я уворачиваюсь. Её губы мажут по моей щеке, и я брезгливо стираю след помады.

Привычный жест вызывает отторжение, к горлу даже поступает тошнота. Я всегда считал себя излишне брезгливым. Возможно, это было одной из причин, почему я хранил верность своей женщине и не разменивался на доступные варианты, щедро таскаемые партнёрами на переговоры.

Сейчас же градус неприятия зашкаливает, в особенности после взмаха ладони бывшей, приземленной на моё плечо.

— Злишься? Зря, Антош, злишься, — мы не говорили откровенно с момента, когда я узнал о лжи. — Сам виноват. Твою холодность и отстранённость сложно принимать. Я пыталась, Антош, но я всего лишь слабая женщина.

— Слабая? — хмыкаю, вспомнив её борьбу за каждую копейку и выдвигаемые требования.

— Слабая, Антош, слабая. Женщине хочется внимания и любви, а не сидеть в ожидании, когда ты соизволишь обратить царское внимание, оторвавшись от важных бумаг.

Она продолжает говорить, а меня вдруг накрывает пониманием, что наш брак с самого начала был обречён. Вероника казалась мне прекрасной парой — образованная, красивая, умеющая себя подать. Она всегда могла произвести впечатление, но…

Чёрт! Да мы даже совместные отпуска проводили порознь: меня тянуло на экскурсии и прогулки, её в бутики и на пляж. Пересекались мы только вечерами в постели, чтобы утром разойтись по своим делам.

— Когда мужчина любит, он борется за свою женщину, а ты так легко меня отпустил.

Беременную от другого? Браво, Вероника! Глубокая мысль.

— Может, ты и не любил меня?

— Может, и не любил.

Заношу ногу над порогом, понимаю отчётливо: не любил ведь. Привык, уважал, но не любил. Трепета не было, дрожи внутри, желания зажечь звезду ради улыбки… Не-а, ничего похожего.

А хотелось бы…

***

Дорогие друзья и все, кто присоединился впервые