Спасенная виконтом

– Вы смеетесь надо мной, – парировала она, весело глядя на него. – Клянусь, что вы были знакомы с произведениями Байрона, Шекспира, Китса, Шелли и Вордс ворта, не говоря уже о восхитительных стихах капитана Ловеласа…

– Едва ли найдется человек, который не читал Байрона, ведь того требует мода, – насмешливо сверкнув глазами, ответил Джек. – Хотя, подозреваю, я не был большим его почитателем, пока вы не заставили меня прочувствовать великолепие его описаний мужества и духовной силы.

– Вы и сейчас им не являетесь, – пробормотала Шарлотта. – Не старайтесь обмануть меня, сэр. Вы ничего не добьетесь своими насмешками. Я останусь преданной его поэзии, как бы вы надо мной ни подшучивали.

– Тогда идемте гулять, Чарли, – или хотите проехаться верхом? Еще могу покатать вас в коляске… Мы можем навестить друзей, приехавших из города.

– Ваших друзей?

– Да, Фиппс решил провести пару недель в обществе своих кузенов. По тону письма, в котором он известил меня об этом, я понял, что он обижен моим молчанием. – Джек нахмурился, и Шарлотта тут же коснулась его руки.

– Вы были прекрасным другом, – сказала она. – Вы рассказывали мне, как много значили для вас джентльмены, с которыми вы вместе служили в армии. Не сомневайтесь в себе, Джек. Уверена, что, стоит вам снова встретиться с ними, как чувство братской сопричастности вернется к вам.

– Вы в самом деле так думаете? – серьезным тоном поинтересовался он.

У Шарлотты упало сердце, когда она заметила отразившееся в его глазах уныние. С ней Джек вел себя почти как прежде, только душевнее, и искренне стремился доставить ей удовольствие. С дедом он держался вполне раскованно, а вот в обществе матери не знал, как себя вести. Родители Шарлотты, разумеется, никакой перемены в Джеке не замечали, потому что совсем его не знали, но Шарлотта ощущала, как непросто ему приходится временами примириться со своим нынешним состоянием. Он не столько полагался на собственные инстинкты, сколько пытался угадать, что сказал бы или сделал в той или иной ситуации прежний Джек. Она знала, что в его сознании возникают видения прошлого, вызванные случайным словом, событием или даже поэтической строчкой, но целиком память упорно не желает к нему возвращаться.

– Я только поднимусь наверх за капором и шалью, – сказала она. – Подождете?

– Разумеется, – ответил он. – Пойду пока распоряжусь, чтобы приготовили мой фаэтон. Пришло время научить вас им управлять. Или мои кони слишком резвы для вас?

– Не стоит меня недооценивать, – сухо возразила Шарлотта. – Я хоть и маленькая, но достаточно сильная.

– Лошади подчиняются приказам, – ответил Джек. – Дело вовсе не в силе. Вы должны будете правильно с ними обращаться и научить их уважать вас, так же как и вы уважаете их.

Кивнув, Шарлотта поспешила наверх за капором и шалью. На ней было прогулочное платье из зеленого шелка, и она решила не переодеваться в более официальный наряд, сочтя, что в деревне вовсе не обязательно строго следовать моде, всего лишь собираясь в гости к друзьям.

Она заметила, что Джек управляет лошадьми инстинктивно, так что ему не пришлось заново учиться это делать. Трудно ему давалось узнавание лиц и имен, а вот мнение о литературе и музыке как будто дремало где-то в подсознании и только того и ждало, чтобы вырваться на свободу, когда Джек бывал в настроении. Часто в его речах звучала уверенность; однажды Шарлотта услышала даже, как Джек утверждает, что служба в армии была самым счастливым временем в его жизни, но, когда его попросили пояснить, он стушевался. Он знал лишь, что это так, но больше не мог ничего добавить.

Его память как будто томилась в темнице, через толстые стены которой просачивались отдельные грани характера, не желающие складываться в единое целое. Он не знал, с кем, бывало, любил играть в карты, хотя верные слуги перечислили имена многих его друзей. Имена и лица по-прежнему ускользали от него. Несмотря на то что он начал узнавать соседей и приветствовать их, как будто знал их всю свою жизнь, Шарлотта ощущала в нем некую скованность. За его вещами и лошадьми, оставшимися в гостинице на севере, послали грума с указанием привезти их обратно как можно скорее, уплатив по счету.

Джек одобрительно улыбнулся Шарлотте, спустившейся в холл через несколько минут.

– Клянусь, Шарлотта, вы удивительная девушка. Большинство известных мне леди приходится ждать целую вечность.

Она посмотрела на него вопросительно, но ничего не сказала. Это было одно из тех замечаний, что Джек делал неосознанно, поэтому она просто улыбнулась.

– Папа говорит, что, когда они собираются в путешествие, матушка всегда является причиной задержки, потому что начинает заново распаковывать вещи и проверять, не забыто ли что-нибудь. Папа находит это ужасно раздражающим.