Спасенная горцем

– Одна из сирот, которых мы приняли в дом. – Александр откашлялся. – Они пришли к нам, когда их землю огородили.

– Ах да. Твоя жена рассказывала мне о сиротах.

Они прошли мимо мужчин, сортирующих кипы шерсти. Все подняли руки в приветствии.

– Здесь много беженцев, – пояснил Александр. – Эти мужчины, например, пришли к нам из Каслтауна.

– Да. Олриг энергично огораживает земли.

– Слишком энергично. За последнюю неделю беженцы валом валят через границы. Некоторые истории просто невыносимо слушать.

– Кажется, я слышу нотки осуждения в твоем голосе? – Губы Кейтнесса дернулись.

– Я не могу скрывать свои чувства и не стану вам лгать, – пожал плечами Александр. – И уверен, что огораживание – неправильный и аморальный метод.

– Я действительно ценю твою честность, – вздохнул герцог. – Жаль, что ситуация именно такова.

Они стали молча наблюдать, как жители Даннета деловито снуют по двору. Именно так веками работали люди в замке Лохланнахов.

Александр, кажется, внезапно понял смысл слова «вечность». Словно перед ним разом пронеслись прошлое, будущее и настоящее.

– Я невольно гадаю…

– О чем? – вскинул брови герцог.

– Кем останутся в истории люди вроде Стаффорда и Олрига? Какими их будут помнить будущие поколения? Уверен, что потомки их осудят.

– Осмелюсь сказать, ты прав.

Александр пристально посмотрел на герцога.

– Какую память вы хотите оставить потомкам?

Кейтнесс нахмурился.

– По-моему, я упомянул, что потомков у меня не будет. Род Синклеров заканчивается на мне. И проклятье тоже.

– И на этом все?

– Да. На этом все.

Герцог нервно, без всякой необходимости поправил жилет.

И хотя Александр уже знал ответ, он должен был спросить, должен был попытаться в последний раз.

– Есть хоть какой-то шанс, что вы можете пересмотреть свое решение насчет огораживания?

– Нет, – вздохнул Кейтнесс.

Странно, что это прямое подтверждение его худших страхов не сокрушило его. Наоборот, в душе росло смирение. Нечто вроде покоя. Будь что будет.

Герцог запрокинул голову, чтобы посмотреть на небо:

– Я намерен оставить что-то после себя, Даннет, – объявил он, пронзив Александра взглядом сверкающих глаз. – И до своей кончины верну замку Кейтнесс былую славу.

– Даже ценой всего Кейтнесса? – мягко спросил Александр. Герцог скрипнул зубами. – Даже ценой многих жизней? – продолжал допытываться Александр.

– Как я сказал твоей жене, никому не причинят зла! – вспылил герцог.

Александр безуспешно попытался скрыть усмешку.

– И что случится с этим великолепным обновленным замком, когда вы умрете?

Герцог уставился на него с таким видом, словно ни разу над этим не задумывался.

– Думаю, он перейдет короне.

– У вас совсем нет наследников? Ни одного родственника, чтобы управлять этим огромным сокровищем?

– Только Дугал.

Как странно слышать нотки сожаления в его голосе!

– Он станет герцогом?

Кейтнесс покачал головой:

– Вряд ли. Во-первых, он незаконнорожденный, а во-вторых…

– Да?

– Принц-регент его не любит.

Что неудивительно. Дугал – абсолютно несимпатичное создание.

Они продолжали идти в дружеском молчании. Добравшись до стен замка, стали подниматься по ступенькам, пока не достигли нижних укреплений. Отсюда открывался вид на Даннет Хед – море с севера и город с запада. Все вокруг сверкало красками, повсюду развевались знамена. Даже отсюда можно было разглядеть суетившихся людей.

Огромное чувство гордости нахлынуло на Александра, когда он осматривал свои владения. Очень хотелось, чтобы это чувство держалось подольше. Потому что как только он и Ханна примут решение, как только он даст герцогу ответ, все это больше не будет ему принадлежать. Останется только мучительная память о том, каково это – быть бароном Даннетом.

После того как они с герцогом расстались, Александр отправился на поиски Ханны. Им предстоял разговор, которого он боялся с того момента, как герцог изрек свой ультиматум.

Он нашел ее на кухне, где она руководила подготовкой к обеду для гостей. Александр прислонился к косяку, сложил руки и принялся наблюдать. Только наблюдать. Какое это чудесное зрелище – Ханна, руководящая его людьми. И судя по выражению лиц слуг, она немного их пугала. Даже Мораг была укрощена.

Похоже, Ханна нашла свое место в этом хозяйстве. Наконец.

Заметив его, она радостно улыбнулась.

– Даннет, дорогой! – воскликнула она, подходя к нему. Хотя здесь были слуги, он поцеловал ее. Не мог не поцеловать. Она слишком необыкновенная, слишком привлекательная. Устоять невозможно.

– Где ты был?

– Проехался верхом. Мне нужно было подумать.

Она погладила его по груди.

– Конечно. Как ты себя чувствуешь?

Как он себя чувствует? Что это за вопрос? В животе ноет. Голова раскалывается. Пульс словно обезумел. Тошнота подступает к горлу. И, черт! Теперь, когда момент настал, его тревога и дурные предчувствия достигли пика. Хотя он несколько часов раздумывал над тем, как начнет разговор, все же сейчас он понятия не имел, что делать. И уж конечно, понятия не имел, как сказать ей.

– Я прекрасно себя чувствую. Можно поговорить с тобой? С глазу на глаз.

– Конечно. Куда ты хочешь пойти?

– В наши покои?