Спасение царя Федора

Татарская орда на экранах мелькнула и исчезла, провалившись вниз и назад, небо впереди стало фиолетовым, а потом почти черным, горизонт заметно округлился, после чего, перевалив через вершину траектории, штурмоносец подобно санкам, заскользил вперед и вниз по направлению к нашей цели. Этот суборбитальный полет был первым в моей жизни, и это зрелище вызвало у меня замирание духа и холодок в животе. В гости к херру Тойфелю мы вроде бы летали самым обычным «самолетным» способом. Так это я – человек технической эры, знающий, что такие вещи возможны в принципе – а каково находиться сейчас в кабине было бы лилиткам или амазонкам; ведь им легче поверить в старую добрую магию, чем в суборбитальный полет. Но, по счастью, все бойцовые лилитки и амазонки находились в десантном отсеке, а там, в отличие от пассажирских лайнеров, нет ни иллюминаторов, ни тем более смотровых экранов, а только лампы готовности к десантированию, подчиняться которым мои воительницы уже были обучены.

В этот момент беззвучного и стремительного гиперзвукового полета над землей на высоте нескольких десятков километров я вдруг подумал, что напрасно сделал ставку исключительно на магические способы высадки десанта, и приказал разобрать большую часть десантных шаттлов «Неумолимого» на запчасти. А если в следующем и дальнейшем за ним мирах использование локальных порталов будет затруднено еще больше, чем здесь? Проникнуть в миры, к которым есть открытые каналы, теперь мы можем и при минимальном участии магии. Несколько дней назад навигатор «Неумолимого» Виктория Клара доложила, что работы по реконструкции навигационной системы линкора завершены, и теперь он может не только совершать прыжки в пределах одной мировой плоскости, но и перемещаться между плоскостями вдоль линий наибольшей проницаемости (по-нашему – вдоль межмировых каналов).

Единственное, что необходимо для осуществления межмировой навигации, это присутствие в рубке управления нашей магической «пятерки», а Колдун при этом должен находиться в кресле навигатора, соединенный с системой ментальным интерфейсом. В ближайшее время, как только Клим Сервий доложит о том, что система жизнеобеспечения «Неумолимого» находится в полностью работоспособном состоянии, мы обязательно проведем несколько испытательных полетов – как вдоль, так и поперек мировых плоскостей. В основном поперек, потому что вдоль «Неумолимый» прекрасно умеет летать и без нас.

Хотя мне было бы интересно бегло глянуть на Альфу Центавра, Тау Кита и Летящую Барнарда и, кроме того, мне почему-то не верится, что мировые плоскости распространяются за пределы нашей солнечной системы. Это было бы слишком грандиозно. А может, я и не прав, но для того, чтобы это проверить надо будет ставить особый эксперимент. В чем он будет заключаться, я расскажу позже, потому что сейчас уже некогда – штурмоносец стремительно опускается на замок Мнишеков, тормозя всеми четырьмя антигравитационными импеллерами, а в десантном отсеке горит красная лампа, возвещая готовность номер один к десантированию.

Мы упали на это панское гнездо на рассвете, буквально как летний снег на голову, возвестив о своем прибытии тем оглушительным хлопком, который корабль издал на высоте около километра, пересекая в обратную сторону звуковой барьер. Какой смысл закрывать ворота, поднимать мост и сзывать воинство на стены, если до зубов вооруженный враг обрушивается в самую середину пятиугольного замкового двора, а оборонительные турели штурмоносца с первых же секунд начинают давить малейшее поползновение к вооруженному сопротивлению, да так, что вместе с кирпичной крошкой во все стороны летят кровавые брызги. Но вот десант выброшен, люки снова закрыты, турели замолкают из опасения зацепить своих, а штурмоносец подпрыгивает вверх на пару десятков метров.

Теперь нам с Елизаветой Дмитриевной остается только держать кулаки, во-первых – за наших воительниц, которые зовутся теплым словом «свои», во-вторых – за Маринку Мнишек, которую я обещал Василию Романову живой, здоровой и в здравом уме. А капитан Серегин всегда выполняет свои обещания.

Но штурмовые лилитки и прочие наши воительницы свое дело знают хорошо, поэтому после короткой суеты, которой аккомпанировал частый перестук выстрелов, внизу наступило томительное затишье, когда сопротивление полностью подавлено, все враги мертвы или тяжело ранены. И вот теперь бойцовые лилитки, отходя от лихорадочного ожесточения схватки, по второму кругу обходят двор, нанося там, где это необходимо гуманные удары милосердия. Такие в эти времена уж нравы; и поверженного врага, скорее всего, прирежут, а не будут пытаться вылечить, продлевая его мучения.