Спасение Шарпа

- Обыщите труп, как следует, Перкинс, – промолвил Шарп. – Лейтенант! Следуйте за мной!

- Сэр? – в недоумении воззрился на Шарпа Слингсби, но отошёл в сторону, как было приказано.

Когда они удалились настолько, что рота уже не могла их слышать, Шарп повернулся к Слингсби, и позволил долго подавляемому гневу наконец вырваться наружу:

– Слушайте, вы, проклятый чёртов ублюдок! Вы почти потеряли роту! Потеряли их всех! Каждого долбаного солдата! И они это понимают. Так закройте свой поганый рот, пока не научились воевать, как следует.

- Вы хотите оскорбить меня, Шарп! – возмутился Слингсби.

- Вы совершенно правы!

- У вас не получится, – через силу выдавил Слингсби. – Меня не способен оскорбить такой тип, как вы.

Шарп криво ухмыльнулся:

- Такой, как я? Я скажу вам, мелкий хныкающий ублюдок, какой я тип. Я убийца. Я убиваю вот уже почти тридцать клятых лет. Хотите дуэль? Не возражаю. Сабли, пистолеты, ножи – всё сойдёт, чёрт возьми. Только скажите, когда и где. Но до того времени захлопните свой поганый рот и убирайтесь прочь, – он вернулся к Перкинсу, который успел за это время раздеть французского офицера почти догола. – Что нашли?

- Деньги, сэр, – Перкинс покосился на оскорблённо надувшегося Слингсби и снова глянул на Шарпа. – И ножны, сэр, – он показал ножны, обтянутые синим бархатом с маленькими золотыми вензелями «N».

- Скорее всего, медные, но кто его знает, – заметил Шарп. – Возьмите себе половину денег, а остальное поделите.

Все французы, кто не был мёртв или ранен, отступили. Тем не менее, вольтижёры, засевшие в скалах на отроге хребта, сдаваться не собирались, и их ряды пополнились некоторыми из тех, кто остался в живых из расстрелянных колонн; остальные же остановились на полпути вниз по склону и теперь только смотрели вверх, на недосягаемую вершину. В долину не спустился никто. Туман полностью рассеялся, дав возможность французским артиллеристам нацелить свои орудия, но снаряды рвались на пустом склоне среди разбросанных трупов. Роты британцев и португальцев среди взрывов спустились вниз и сформировали линию постов. Шарп, не дожидаясь приказа Лоуфорда или кого-нибудь ещё, со своими людьми направился к отрогу, где между камней засели французы и приказал:

- Стрелки! Не давайте им голову высунуть!

Пока стрелки развлекались тем, что палили по французам, которые не могли ответить им тем же, Шарп осмотрел склоны через подзорную трубу, выискивая среди мёртвых французов тело в зелёной куртке, но так и не нашёл капрала Додда.

Стрелки Шарпа продолжали время от времени постреливать. Он отослал красномундирных на несколько шагов назад, чтобы они не привлекали внимание французских «коллег», которые могли расположиться ниже по склону. Британские войска, сохраняя боевую готовность, также отступили за пределы видимости, чтобы не стать для пушкарей лягушатников лёгкой целью, но на склонах остались стрелки. Проигравшая сражение французская армия поняла намёк. Больше никто не пытался атаковать. Наконец, одно за другим французские орудия замолчали, и со склонов холма сдуло пелену дыма.

Тишина длилась недолго. Заговорили пушки, расположенные севернее: сначала всего одна или две, а потом уже целые батареи, и канонада загремела вновь. Началась новая атака французов.

Лейтенант Слингсби к роте не присоединился, а остался с батальоном. Шарпа это не волновало. Он прилёг на склоне, наблюдал за французами и ждал.

- Письмо сеньору Верзи, – инструктировал Феррагус Сару, расхаживая по кабинету у неё за спиной.

Половицы поскрипывали под его немалым весом. Стёкла в большом окне слегка дребезжали от отзвуков канонады. За окном в конце сбегающей под гору улицы виднелась река Мондего.

- Напомните сеньору Верзи, что он у меня в долгу, – приказал Феррагус.

Ручка зашуршала по бумаге. Когда её вызвали писать второе письмо, Сара обернула вокруг шеи шарф, чтобы ни полоски кожи не виднелось между линией волос и высоким вышитым воротником синего платья.

- Напишите, что он может вернуть долг и полностью освободиться от обязательств по отношению ко мне. Я хочу, чтобы на одном из его судов была выделена каюта для жены моего брата, детей, багажа и прислуги.

- Не так быстро, сеньор, – заметила Сара и проговорила вслух то, что она писала. – «…для жены своего брата, детей, багажа и прислуги».

- Я отсылаю семью и слуг в Лиссабон, – продолжил Феррагус. – И я прошу…Нет, я требую, чтобы сеньор Верзи предоставил им убежище на подходящем судне.

- «.. на подходящем судне», – повторила за ним Сара.

- Если французы достигнут Лиссабона, судно отвезёт их на Азорские острова и будет находиться там до тех пор, пока опасность не исчезнет. Прикажите ему ожидать супругу моего брата в течение трёх дней после того, как это письмо будет ему вручено, – он помолчал и добавил. – И напишите в конце, что я уверен: он будет относиться к семье моего брата столь же бережно, как если бы это была его собственная семья.