Спасение по-русски

Полчаса оперативники наблюдали за изваянием Мейолла, наконец он встал, сделал несколько мощных ударов руками и ногами на выдохе, но абсолютно беззвучно и с полной концентрацией. Затем, согнувшись пополам, выпустил воздух из легких. В этот момент зазвонил телефон.

– Да, слушаю, – сняв трубку, проговорил морпех.

– Ты уже пришел в себя? Жди! – прозвучало из динамика, и сразу на том конце повесили трубку.

– Ну, что, засек? – без всякой надежды в голосе спросил Герберт.

– Какое там, двенадцать секунд, – буркнул оперативный агент, отрываясь от пеленгатора, – слишком скоротечный разговор. – Время неумолимо двигалось, приближаясь к часу встречи министров. А оперативники обнаружили лишь одного члена банды. Причем этот была не самая важная фигура в преступной иерархии. Первоначальное предложение Фулгама взять морпеха и как следует допросить было отклонено. Морпех, по-видимому, ничего не знал, его держали отдельно, в банде он выполнял лишь черную работу. Приходилось ждать. В таком деле, как захват «Хилтона», Жану Дютуру понадобится весь штат «сотрудников».

Находясь в соседнем номере с противоположной стороны, Роберт Фулгам старательно продумывал все возможные варианты предстоящей акции. Он хотел поставить себя на место лидера преступников, но… Из этого ничего не выходило.

Последние сутки подходили к концу, предотвратить нападение не удавалось. Значит, придется действовать по ходу событий.

За окном сгустились сумерки. В комнате через стену Джим Майолл с аппетитом уплетал принесенный ему из ближайшего ресторана ужин.

Роберт посмотрел на своих подчиненных. Херст с красными от напряжения глазами следил до одурения за экраном телевизора, ожидая подвоха со стороны гангстера-морпеха. «Горилла» Эдди спал, запрокинув голову на спинку кресла и широко разинув рот, оттуда вырывались какие-то булькающие звуки.

Роберт еще раз взглянул на то, с каким аппетитом Мейолл набивает едой свою утробу, и тут же почувствовал страшный голод. От вида еды на экране его рот наполнился слюной.

Ничего не говоря, Фулгам вышел на кухню. Там в холодильнике было пиво и недоеденная с утра пицца. Можно устроить пир.

* * *

Последний день перед встречей министров Гансу Крауху пришлось провести на вилле в гордом одиночестве. Роберт Фулгам со всеми своими оперативниками отправился «пасти» морпеха. Луиза, оставшаяся за старшую, почти не выходила из подвала, заняв узел связи для координации действий оперативной группы консульства, а если потребуется, и штаб-квартиры БОССа в Претории.

Но этот день прошел без особых волнений. Несмотря на все старания оперативников, выйти на гангстерскую группировку так и не удалось.

Наплававшись вдоволь в бассейне и поужинав креветками, запеченными в майонезе с трюфелями, жареной кефалью с легким испанским вином, Краух отправился в свою комнату спать.

Ничто так не утомляет и одновременно не расслабляет тело, как плавание. Едва голова разведчика коснулась подушки, как его сознание тут же провалилось в черную пропасть забытья. За долгие годы работы в чужих странах Ганс приучил себя спать без сновидений, это была дополнительная мера предосторожности.

История шпионажа знала немало примеров, когда из-за бормотания во сне «сгорали» гении разведки…

Неожиданно он почувствовал на себе чей-то взгляд. Краух, напрягшись, готовый в любую секунду к атаке, медленно открыл глаза.

Возле его постели стояла Луиза Ван дер Рон. На женщине был прозрачный пеньюар и короткая ночная рубашка под ним. Ее грудь томно вздымалась, из приоткрытого рта, как змея, то появлялся, то исчезал коралловый язычок, покрывая губы влажным блеском. Руки женщины метались по телу, лаская бедра, живот, поднимаясь к груди, страстно сжимали два великолепных спелых плода. И, наконец, срывались вниз к ногам, к низу живота.

В открытое окно светил полный диск луны, сфокусировавшись, подобно концертному прожектору, на Луизе, он давал возможность разглядеть все детали этого спектакля. «По-моему, детка решила сперва себя завести, а потом заняться мной», – глядя на эротический танец Луизы, подумал Ганс. С каждым движением женщины он все больше возбуждался. Его страсть рвалась наружу с такой силой, что разведчик почувствовал нестерпимую боль в паху. Сорвав с себя простыню, он возбужденно прохрипел:

– Я твой… крошка. Ну же…

Луиза как будто не заметила его призыва, продолжая гладить себя. Тело ее извивалось в унисон движениям рук. Сквозь ткань пеньюара возбужденно торчали длинные соски. Это было уже слишком. Вскочив с кровати, Ганс бросился к извивающейся женщине, одним рывком сорвал с нее одежду. И как безумный стал целовать трепещущую женскую плоть, ее лицо, шею, плечи, грудь, торчащие соски и снова шею, лицо, губы.

Луиза, открыв глаза, обхватила его за плечи и, прижавшись всем телом к мужчине, впилась в его рот. Большой влажный рот обхватил его губы и втянул их в себя. Ничего не соображающий разведчик с силой схватил женщину за ягодицы, его язык уткнулся в нёбо Луизы.