Спасение (ЛП)

Глядя на кровать, Алик впервые по-настоящему оценил роскошь жизни Крависа и Розы Лоренцо — широкий цилиндр, обтянутый чёрной кожей, основанием которому служил пружинный матрас, был заправлен несколькими слоями королевского пурпурного шёлка, кажущимися лепестками пурпурной розы.

Возвышающиеся над кроватью четыре столба, также обтянутые чёрной кожей, топорщились камерами, направившими на ложе свои насекомьи глазки.

— Нет камер, говоришь? — улыбнулся Понедельник, обходя кровать. — А это тогда что?

— Та они не пишут, — махнул рукой вверх инспектор, — только транслируют.

Алик поднял глаза. Потолок наверху представлял собой круглый экран, практически такого же размера, как матрас. Точнее представлял — до того, как выстрел из дробовика превратил его в розетку из стеклянных кинжалов и снег из разбитого хрусталя на простынях. Обшитая чёрной кожей стена за кроватью тоже представляла собой экран — покрытый сейчас оспинами от срикошетивших дробинок.

Пройдя за кровать, Понедельник с улыбкой посмотрел на пару дежурных копов, которые открывали ящики тумбочки, и ухмыльнулся фармакологическим и электрическим средствам, используемыми Лоренцо при исполнении семейных обязанностей. Увидев вошедшего Алика, они вскочили, с видимым сожалением задвинув ящики с сокровищами.

Саловиц театрально взмахнул ручкой, и один из полицейских сорвал одноразовую простынь, которой коронер прикрыл труп. Понедельник сделал шаг вперёд, чтобы лучше разглядеть тело.

Покойный был темнокожим мужчиной, скорее всего, африканцем, вскрытым, как консервная банка — кто-то нанёс чудовищный удар по его голове, в районе рта, в результате чего челюсть стала свисать на тонкой полоске кожи. Основываясь по размеру и глубине раны, Алик решил, что это было сделано топором, а не мачете, или мечом.

«Удар такой силы способен нанести только впавший в боевое безумие викинг, — подумал он, рассматривая разрез. — Обычному человеку на это просто не хватит силы».

Рядом с телом лежало современное скорострельное ружьё, идентичное тому, из которого стреляли на Луне.

— Мистер Вскрытый… — начал Саловиц и замолчал, не зная, что сказать.

— …был в той же команде, что и мистер Дробовик, — пришёл ему на помощь Алик. — Кто из криминальных боссов вооружает своих парней такими пушками? Ты знаешь таких людей из числа банд Нью-Йорка?

Заданный им вопрос был во многом риторическим: он уже успел дать команду подчинённому ему искину ФБР искать в базе банды, вооружённые подобным оружием. Такое оружие не было рабочим инструментом — это статусный предмет, навроде маршальского жезла, напоминающий окружающим, что вы больше не пехотинец.

У бандитов всё просто: чем выше ранг, тем больше пушка.

— Не-а, — отозвался Саловиц, — в первый раз вижу.

— Распечатано аккуратненько, ничего не скажешь, — продолжил Алик. — Изготовитель должен быть опытным оружейником. А поскольку это скорострельная пукалка, патронов нужно много.

— А до меня доходит, куды ты клонишь, — расцвёл детектив. — К тому, что патроны нужно постоянно дозаказывать, да? А у нас, в Нью-Йорке, запрещено производство усих опасных или токсичных соединений.

— Пока запрещено, — мученически вздохнул Понедельник. — Двадцать восьмая не за горами.

— Агась, — пожал плечами Саловиц. — Двадцать восьмая грядёт, и мы, как все прогрессивные люди, готовимся к новому порядку. Я, например, на бумажную работу перевожусь, к чертям собачьим улицу.

Алик кивнул. Как и все агенты ФБР, он ненавидел Двадцать восьмую поправку: право всех граждан США фабриковать для себя всё, что они пожелают, если это не угрожает жизни или свободе других людей или если они не собираются использовать это для свержения правительства.

Поправка пока что не была ратифицирована, но это лишь вопрос времени. NRA — Национальная стрелковая ассоциация США, объединившись с AFA — Американским Производственным Альянсом, нагнули Вашингтон раком, заставив радикально изменить законодательство. В результате продавленной ими Двадцать восьмой поправки любой честный гражданин мог покупать и обрабатывать любые материалы, если, конечно, они не использовались для изготовления оружия.

После ратификации поправки члены Альянса могли свободно продавать гражданам любое сырьё в любом количестве, а члены стрелковой ассоциации — печатать себе всё, что заблагорассудится, не привлекая внимания полиции.

Отдельные штаты уже успели интегрировать Двадцать восьмую поправку в своё законодательство, и скоро в Нью-Йорке не нужно будет получать разрешение на использование чего-либо, за исключением, разве что, урана или нервно-паралитических газов.

Это в перспективе сильно усложняло работу для правоохранительных органов. По мнению Алика, Двадцать восьмая поправка создаст серьёзные неприятности на ближайшее будущее, и всё потому, что политики среднего уровня являются жадными до лоббистских выплат недоумками без совести, ответственности и морали.