Спасение

“Правильно, но проблема состоит в том, что Ваши члены команды находятся в руках Контроля, даже если бы Вы действительно спасали их, то эта попытка всегда останавливалась бы. Всегда. Как только Вы засветитесь у Контроля, Вы никогда, никогда не сможете, уйти”.

Чакотай пододвинулся ближе. “Должно быть что-то, что мы упускаем, некоторый способ спасти их”.

Кджэндерс продолжал тереть тряпкой. Окраска проложила свой путь в волокна. Если этот материал был настолько едким на одежде, что он делал с его внутренностями?

“Кджэндерс”, мягко позвал Чакотай, “если есть путь, и Вы подумаете об этом, я уверен, что капитан будет очень довольна”.

Кджэндерс сгримасничал, направляя взгляд на пятно, даже притом, что этот взгляд предназначался действительно Чакотайю. Наконец, идея, которую он обдумывал, обрела очертания в его голове. Единственным способом помочь им, был способ убить себя. Он вздохнул. Он не помог бы им с этим. Он не мог. Кджэндерс затирал ткань. “Бросьте это, Чакотай. Вы не сможете помочь своим людям. Вы только потеряете еще больше людей”.

“Неудивительно, что Ваш Контроль стал настолько сильным”, Чакотай привстал. “Вы, люди, которых бросают прежде чем спасут”.

“Нет”, нахмурился Кджэндерс. “Мы, только ценим наши жизни”.

17

Это не был хороший день. Торрес имела обыкновение ненавидеть эту фразу своей матери. Ее мать, настоящая Клингонка, иногда в трудной ситуации высказывалась — Сегодня хороший день, чтобы умереть. И маленькая Беланна никогда не соглашалась. Никогда не будет хорошего дня, чтобы умереть. И если бы и был, то не сегодня. Ее вышагивание по комнате, казалось, завоевало популярность. Ким также шагал. Они пресекали комнату как содержащиеся в клетке животные. Она знала каждый сантиметр этого места, от его неонового зеленого ковра до его красновато-коричневой мебели. Никаких окон, только розовые стены, большое количество красного и хрома в кухне и ванной. Ниликс сидел на полу. Он рвал цветы, достав растения из мусора и разделяя их, лепесток за лепестком. Их зловоние заполнило комнату, вероятно, потому Торрес и думала снова о матери, но у нее не хватило духу, чтобы сказать Ниликсу уходить.

“Она любит меня”, сказал Ким, поскольку Ниликс оторвал один лепесток. Торрес остановилась и посмотрела на него. Ким наконец перебрал через край? “Она не любит меня”, продолжил Ким, поскольку Ниликс отщипнул другой лепесток.

“Независимо от того, что Вы делаете?”, спросила Торрес.

Улыбка Кима была робкой. “Это — старая детская игра. Мы играли в нее на Земле. Когда там остается один лепесток, Вы действительно знаете — “она любит меня” или, “она не любит меня”.

Это типа того, “Будут они убивать меня”, или “не будут они убивать меня”. “Будут они убивать меня”, проговаривал Ниликс, когда потянул один лепесток. “Они не убьют меня?”.

“Остановите это!”, Торрес опустилась вниз и захватила цветы в охапку, бросив их в измельчитель. Аромат увядших лепестков заполнил кухню как плохие духи.

Ниликс вздохнул. “Я предполагаю, что действительно не было забавно”.

“Я не думаю, что что-либо из этого действительно забавно”, сказал Ким.

“Да ничего хорошего”, Торрес почти успокоилась, стоя в сводчатом проходе между кухней и жилыми помещениями. “И какое-то неправильное чувство, когда ждешь некоторого бюрократа, чтобы он пропустил нас через систему, которая вообще не заботится о нас”.

“Но что мы можем сделать?”, спросил Ким.” Мы уже видели, как они прошли сквозь время, чтобы добраться до нас, в пункт где мы только думали о действии”.

“И”, продолжил Ниликс, “такая большая вера в Вашего замечательного Капитана Джейнвей, как у меня, даже при ней я не верю, что даже она сможет найти нас в этом ужасном месте”.

“Если она даже попробует”, сказал Ким, “она, вероятно, столкнется с теми же самыми проблемами, с которыми столкнулись мы”.

Торрес прошла в комнату, “Послушайте Меня, разве мы не одна команда?”. Другие двое, отвели взгляд. Ниликс вытер руки и встал. Ким шлепнулся на соседнюю кушетку. “Я подумала, что Ролик прав. Они поймают нас независимо от того, что мы придумаем. Если мы не преуспеем”.

“Что?”, спросил Ниликс.

Ким остался сидеть. “Точно, если мы преуспеем и возвратимся к нашему собственному времени, то они не будут пересекать время, чтобы схватить нас”.

“Есть дни, когда объяснения кажутся ясными”, бормотал Ниликс, “и дни, когда я подозреваю, что оставил мозг во фляге, около своей кровати”. Торрес и Ким с удивлением одновременно повернулись к нему. “Фигурально выражаясь”, поправился он.

Торрес нахмурилась, “Мы оказались перед необходимостью попробовать хоть что-то”. “Даже если потерпим неудачу, по крайней мере будем знать, что мы попробовали”.

“Достоинство”, сказал Ниликс.

“Я надеюсь”. Она посмотрела прямо на него. “Вы можете привлечь охрану в зале, ближе к двери?”.

“Я должен привлечь охрану ближе к двери?” упрек сквозил в его голосе. “Вы только посмотрите…”.