Светловолосая женщина вышла из дома супругов Мендос на Макай-авеню напротив парка Аяла. Подкатило ап-такси, она села в него. Через неполных тридцать секунд машина пропала с манильских журналов трафика. Изображение Алику случалось видать и получше, однако и на таком было ясно заметно, что подозреваемая чуть выше среднего роста и притом жилистая: такую фигуру приобретают в результате работы под открытым небом. Оружие она скрывала под чем-то вроде парки – наверняка очень полезной в Антарктике, но в Маниле она бы в ней быстро изжарилась. Программа проявила нечеткое лицо, и участковый Ген 7 Тьюринг провел распознавание.
– Ничего, – сердито воскликнул Саловиц.
– Вполне возможно, – отозвался Алик. – К организации Райнера она не принадлежит, это точно.
– Вам она знакома?
– Нет, – солгал он. Правда, ложью его слова были лишь отчасти, и все же он гордился, что сумел протолкнуть ее сквозь вцепившееся в горло серьезное беспокойство. Никакая программа распознавания не сработала бы с этой подозреваемой, менявшей внешность после каждого дела – что стало нетрудно с выходом на рынок косметических К-клеток. Зато рост и вес ее оставались теми же в пределах пяти процентов, а также – удивительное дело – и цвет волос неизменно светлого песчанистого оттенка, какую бы прическу она ни носила. И всегда за ней оставался кровавый след. Ее узнавали не по внешним характеристикам, а по множеству убийств – так же верно, как Энсли Зангари по деньгам. «Меланома», – одними губами выговорил Алик.
Он предоставил Саловицу рассылать запросы на содействие в поисках по мировым агентствам и отправлять им новое изображение, а сам вызвал Танзана.
– Это Меланома.
– Дерьмо, – отчеканил Танзан. – Уверен?
– Бойня в портальном доме в ее стиле. Сучка позаботилась, чтоб не осталось выживших, способных рассказать о случившемся, и в первую очередь убрала Кушика Флавия, взламывавшего базу данных. Думаю, две банды перебили друг друга не так чисто, как было задумано. Впрочем, это все теория, а я только что видел на камере наблюдений женщину, соответствующую ее профилю. Только она уже несколько часов, как затерялась в Маниле.
– Это серьезно. Те файлы необходимо сохранить.
– Ручаюсь, люди, которых она убила, с вами бы согласились.
– Мне их жаль, право. Но у тех, кого я представляю, другие проблемы.
– И деньги.
– На сей раз речь не о деньгах. Тут политика.
– Да-да, я уже получил предварительный доклад Николая Кристиансона. Файлы, которые она пыталась вскрыть, относятся к нью-йоркскому Щиту.
– Потому это дело и привлекло такое внимание здесь, на Холме.
– По мнению Николая, вскрыть файлы не удалось.
– Сейчас не удалось, но сама попытка внушает беспокойство. Они могут заинтересовать кого-то лишь в одном случае – если этот кто-то планирует стереть с лица земли Нью-Йорк.
– Не понимаю. В Солнечной системе достаточно ненормальных, которые при желании могли бы смастерить себе атомную бомбу. Затем просто проносишь составные части порознь через хабы и собираешь заново на месте. Щит – практически анахронизм.
– Не совсем, – поправил Танзан. – Пулау-Манипа.
Алик скривился. Пулау-Манипой назывался островок в Индонезии. До 2073 года, пока в атмосферу над ним не врезался солидный булыжник из космоса. С эпохи гибели динозавров земная атмосфера неплохо защищала планету от ударов с воздуха, проколовшись всего пару раз: на сибирской Тунгуске и в Аризоне, где метеорит оставил основательный кратер. И булыжник 2073 года она сумела расколоть, так что Пулау-Манипа пострадала от космической дроби, а не от пули большого калибра. Астрофизики и оружейники до сих пор вели споры, что было бы хуже: взрыв в воздухе или падение цельного камня.
До того случая государства занимались созданием щитов спустя рукава. Огромные расходы на вооружение шли на спад, и энтузиазма никто не проявлял. В мире хватало политических и религиозных фанатиков, все еще ведущих кампании против властей и общества вообще, но их понемногу и без шума переправляли на Загреус. Эпоха межгосударственных войн и противостояния вооруженных ядерными боеголовками армий давно осталась позади.
Щиты представляли собой искусственно сгенерированные поля, усиливавшие межатомные связи – эта технология развилась из техники производства молекул. Правда, воздух, даже на уровне моря, – весьма разреженная материя, но в достаточно плотном секторе и его можно связать силовым полем. Воздушная стена двадцатиметровой толщины могла устоять перед взрывом «адского» снаряда. А если распространить такую защиту на пару километров воздуха, то взорванный над ней атомный заряд лишь устроит для горожан редкостное световое шоу.