Спасение

Алику, как любому агенту ФБР, была ненавистна Двадцать восьмая поправка: «Гражданин вправе заниматься фабрикацией всего, что не угрожает жизни и свободе других людей и не ведет к свержению власти». Поправку еще не ратифицировали, но теперь это было лишь делом времени. По мнению Алика, в сравнении с АСФ (Американский союз фабрикаторов) Национальная стрелковая ассоциация в деле снабжения Вашингтона тяжелым вооружением выглядела компанией детсадовских пупсиков. Двадцать восьмая позволяла каждому законопослушному гражданину покупать и использовать материалы для производства оружия – лишь бы он не применял означенные материалы для собственно производства оружия. И члены Союза вольны были продавать сырец для фабрикаторов любого качества. Отдельные штаты заранее начали введение поправки в свои законы. В результате в Нью-Йорке разрешение требовалось разве что на уран или нервно-паралитические газы, что сильно осложняло жизнь защитникам закона и порядка. На взгляд Алика, Двадцать восьмая грозила в ближайшем будущем серьезными проблемами. И все потому, что политики среднего уровня жадно хватали каждый ваттдоллар взятки.

Манди оценил след выстрела на потолке. Судя по всему, стреляли вертикально снизу; вероятно, зарубленный, когда ворвался берсерк с топором, лежал на спине. Отчаянная попытка к сопротивлению или рефлекс? Все это наводило на мысль, что враги прокрались в комнату и Берсерк набросился на Зарубленного, а остальные нырнули в другие части портального дома.

Алик накрыл простыней то, что осталось от лица Зарубленного.

– Итак, убийца ушел?

– Из спальни? Ясное дело.

– Сколько еще комнат?

– Мы обошли половину.

– Охренеть, какое счастье!

В Пекине располагались спальни детей. Алик задержался у двери портала. У Крависа с Розой Лоренцо было двое отпрысков: девятилетний Бейли и двенадцатилетняя Саки. После увиденного Алик сомневался, что выдержит зрелище убитых детей.

– Здесь чисто, – сказал Саловиц, догадавшись, отчего он медлит.

Вид из пекинского окна потрясал. Небоскребы всевозможных видов и стилей во все стороны, насколько видит глаз. И все светятся – одни художественной подсветкой, другие всего лишь ста пятьюдесятью этажами неоновых и лазерных реклам. Хотя Китай терраформировал четыре экзопланеты у звезды Траппист‑1 и эмигранты хлынули туда, население Пекина и сейчас превышало двадцать пять миллионов.

Манди не выбрал бы Пекин, чтобы дети каждое утро любовались им спросонья. Впрочем, сестра во время нечастых его визитов к племяннику говаривала, что он никудышный дядюшка, так что Алик воздержался от критики.

– Кровати застелены, – отметил он, заглянув в обе комнаты. Покрывала были свежевыглажены и расправлены. Детей здесь не наблюдалось.

– Мы ищем доступ к дневникам Крависа и Розы, – сказал Саловиц. – Получается не так скоро, как надо бы. Они хранятся на Ген 7 Тьюринге независимого хабитата. Он сотрудничает неохотно.

– Займись, – приказал Алик своему Шанго.

Комната в Антарктиде оказалась самой неприметной из виденных Аликом за этот вечер. Снаружи была ночь, и за изогнутыми стеклами тихо падал снег. Два эксперта стояли на коленях перед окном. Сенсорные дроны кишели на полу, словно выплеснувшиеся из сбитого ногой гнезда термиты.

– Что у вас? – спросил Алик у старшей из экспертов-техников.

– Здесь вода, сэр.

– Вода?

Пальцы в перчатке постучали по стеклу.

– Здесь было открыто. Климат-контроль комнаты пятьдесят три минуты назад отметил внезапное падение температуры.

– Кто-то вошел – или вышел?

Женщина указала на пятнышко красных меток на полу.

– Капли крови. По предварительной оценке, соответствуют крови жертвы из Сан-Франциско.

– Хорошая работа, – одобрил Алик. – Наш викинг-берсерк, должно быть, весь в крови убитого. Вот и сбежал из Сан-Франциско сюда, оставляя кровавый след.

– Сбежал? – усомнился Саловиц. – Отсюда некуда уйти. Кругом ни хрена, кроме Антарктиды.

– Думаете, он отсюда вышвырнул еще один труп?

– Какой смысл прятать мертвеца? Никто не потрудился скрыть от нас остальных.

– Да, верно подмечено. И кровавый след не доказывает, что викинг-берсерк отсюда вышел, – а только что он здесь побывал.

– Кого-то преследовал?

Алик задумчиво всмотрелся в снежный ночной ландшафт.

– Кто-то выжил? Может, Лоренцо прорвался.

– Сюда? – фыркнул Саловиц.

– Здесь выжить проще, чем на Марсе или Ганимеде. Всего-то и нужно, что добраться до ближайшей комнаты портального дома. Наверняка поблизости есть такие: застройщики размещают их пачками.

– Черт, и правда.

– Ваши люди в пальто? – с вызовом спросил Алик. – Разошлите их по округе. Надо узнать, кто отсюда ушел.

– У нас одежда для Нью-Йорка, а не для хреновой Антарктики!

– Ладно… – Алик повернулся к старшей из экспертов. – Вышлите дроны. Посмотрим, что они сумеют найти. Рядом наверняка есть комнаты портальных домов.

Женщина с сомнением оглядела окрестные льды.

– Условия неблагоприятные, сэр.

– А мне плевать! Мне нужен обзор с камеры, и хоть на себе тащите! Я сейчас распоряжусь доставить из моего офиса снаряжение для холодной погоды. Как только прибудет, мы выйдем следом. А пока давайте посмотрим последний труп.