Спасение

В этот раз истерический смех удаётся задавить в зачатке. Вернувшись к ребятам, я только улыбаюсь в ответ на расспросы, подхватывая на руки Снежка и пряча лицо в его мягкой шерсти.

– Всё хорошо, – единственное, что друзьям удаётся из меня выпытать. – Я только не поняла, чего стоим? Кого ждём? Вы вообще видели этот дом? Разве только мне хочется заночевать с комфортом?

– Но, Марикета, – хмурится Алистер, – ты… Ну, в общем, это как бы дом Рурка.

– И что? – я вскидываю брови. – Его же там нет, что нам мешает сделать этот дом своим?

– Абсолютно ничего, – смеётся Крэйг, и я предвкушаю акт вандализма с его стороны.

– Вот и чудно, – улыбаюсь я. – Тогда идём.

– А где Джейк и… – Куинн осекается, не заканчивая свой вопрос.

– Будут позже, – отмахиваюсь я.

Мы с ребятами заходим в холл, и я смотрю на помещение новыми глазами. Конечно, это место может принадлежать только Рурку. Всё показушно-роскошное и чересчур дорогое. В интерьере явно ощущается тяга Рурка к вычурности. Впрочем, судя по тому, как Шон случайно задевает висящую около лестницы на второй этаж картину, недолго интерьерчику оставаться таким шикарным.

В процессе экскурсии выясняется, что в особняке предостаточно спален – интересно, каких гостей здесь планировал принимать Рурк? Я выбираю комнату на третьем этаже, небольшую, уютную, почти всё пространство которой занимает здоровенная низкая кровать. Снежок тут же запрыгивает на постель и мурлычет, явно довольный моим выбором.

– Ребята! – взволнованно орёт с лестничного пролёта Мишель. – Тут есть горячая вода!

– Господи, да я в раю, – откликаюсь я и иду в прилегающую к спальне ванную комнату. Это действительно рай – не помню, когда я в последний раз принимала нормальную ванну или была в душе. Пожалуй, что с самого «Элизиума». И теперь, чувствуя, как горячая вода смывает с меня пыль 1924 года и обсерватории Рурка, я чуть ли не заново рождаюсь. Правда, большой проблемой остаётся одежда – у меня ничего нет, кроме фиолетового платья из Куартель. С бельём я кое-как справляюсь – ручная стирка и всё такое – но из платья остаётся разве что вытряхнуть пыль.

Приведя себя и шмотки в порядок, я разваливаюсь на кровати рядом со Снежком. Но, как только я закрываю глаза, раздаётся стук в дверь.

– Мари! – кричит Радж. – Мари, ты не спишь?

И, хотя мне очень хочется промолчать, я этого не делаю.

– Не-а.

– Пошли вниз! Я нашёл еду! И там ещё всякое! Посидим все вместе!

– Мне нечего надеть, – плаксиво сообщаю я, – давайте сегодня без меня.

– Ну же, Мари, выползай, – настаивает Радж. – Устроим вечеринку в честь воссоединения! Да мы же с самого Нового года все вместе не были!

Я со стоном поднимаюсь с постели. Радж прав: это действительно воссоединение. Теперь, когда мы снова все вместе, нам и вправду есть, что отпраздновать. Хотя, конечно, мой вымотанный переживаниями организм требует хорошей перезагрузки, но, собственно, почему бы не перезагрузиться именно таким образом?

– Дай мне десять минут, и я спущусь, – я натягиваю влажное бельё и чулки, кое-как ещё раз отряхиваю злополучное платьице и долго гипнотизирую своё отражение в зеркале. Что-то со мной не так. Впрочем, конечно, проще было бы сказать, что со мной вообще так, но я впервые за многие дни смотрю в зеркало и отмечаю произошедшие со мной изменения. Конечно, до ванны всё было ещё хуже, теперь я хотя бы чистая, а в волосах нет остатков морской соли и пыли, но, блин, синяки под глазами и торчащие ключицы – действительно большая проблема. Впрочем, конечно, все ребята поистаскались в наших чёртовых приключениях, но от этого не легче. Счастье ещё, что никто не успел заболеть или что похуже.

Когда я спускаюсь в холл, куда ребята успели притащить здоровенный стол и заставить его всяческой едой, оказывается, что не я одна взяла тайм-аут – ни Куинн, ни Мишель, ни Грейс здесь нет. Эстелла сидит в кресле и расчёсывает пальцами мокрые волосы, на ней какая-то нелепая футболка и, кажется, мужские шорты, подвязанные снятым со шторы в холле шнурком. Ну, думаю, что сидеть в драном красном платье, которое она раздобыла в особняке Розенкрафта – действительно не самая лучшая идея. Впрочем, Зара тоже избавилась от розового платьица – она щеголяет только в толстовке Крэйга, которая доходит ей почти до колена и в целом выглядит так, словно сейчас свалится с её худых плеч. Мишель чуть позже спускается в холл в где-то раздобытом халате, в разрезе которого, пока она идёт по лестнице, мелькают длинные ноги – к явному возмущению Шона. Грейс единственная из всех девчонок остаётся в платье со злосчастной свадьбы Флоры. Куинн же спускается в диковатых шмотках из Куартель, и в ответ на вопросительный взгляд Зары произносит:

– А вы разве не в курсе? – она изумлённо обводит нас взглядом. – Та ваанти, Часовщик, прежде чем уйти, сказала, что все наши вещи в комнате со стороны чёрного входа в особняк. Наших вещей там, на самом деле, немного, но они притащили кучу шмоток.

– Я в восторге от этих Анахронистов, – выдыхает Мишель, поправляя халат. – До чего дружелюбные ребята!