Спасатель. Рассказы английских писателей о молодежи

И все-таки Сарел Редлингхойс знал, где прячется Холтье, и хотел ему помочь, так хотел, что пытался даже подкупить британского офицера. Шагая вместе с Ролтом по длинной джакарандовой аллее, Тим раздумывал над словами фермера… совсем другие речи слышал он от Люйта и Ван Доорна — те наблюдали за поисками с откровенной насмешкой и намекали, что Холтье уже за границей. Редлингхойс же явно озабочен положением Холтье и заинтересован в помощи. Но в помощи какого рода? Единственная помощь, которую мог бы оказать ему Тим, это закрыть глаза на что-то, чего-то не заметить… и скорей всего именно сегодня ночью. Но все дороги уже надежно перекрыты полицейскими патрулями, да и за фермами установлено наблюдение. Если Холтье до сих пор не выбрался из долины, то бежать он может либо на лошади, либо пешком. А так как, по слухам, он ранен — наверняка этого никто не знает, — то, пожалуй, он скорее всего поедет верхом — без лошади он, вероятно, вообще не сможет двигаться. С самой крайней фермы, которая принадлежит Фильюну Бусбосху, беглец въезжает в заросший кустарником вельд — полого поднимающееся к Стромбергам пересеченное расселинами и оврагами, каменистое нагорье. Правда, для этого Холтье придется повернуть на запад и продвигаться параллельно границе, но зато никто не помешает ему переждать день в каком-нибудь овраге, а за Схалксдрифтом можно снова повернуть к границе. К тому же в горах, наверное, есть перевал, тогда он и днем сможет незаметно пробраться и уже завтра засветло окажется в Южно-Африканской Республике. Еще не дойдя до конца джакарандовой аллеи, Тим ясно понял, что рассуждает правильно. Все так: Холтье пока еще в долине и этой ночью попытается отсюда выбраться верхом.

Твердо в этом уверившись, Тим отдал ряд распоряжений и отмел все возражения сержанта. Он вежливой запиской известил мистера Редлингхойса, что в течение ночи взвод будет патрулировать все тропы и проселки его фермы, а также прилегающих к ней ферм, и потребовал, чтобы работники ради своей же безопасности не выходили из дому. Он даже послал отделение солдат проверить одну-две тропинки, и те прошатались там в сумерках примерно с полчаса. Но едва только по-настоящему стемнело, лейтенант бесшумно отвел взвод к югу от Бусбосха и рассредоточил его среди камней и кустарников. Для такой операции требовалось гораздо больше людей, но лейтенант пошел на риск. Если они не нападут на след Холтье к рассвету, Тарбэдж взбесится: ему придется еще раз обыскивать фермы, оставленные лейтенантом на всю ночь без наблюдения. Но плевать ему на Тарбэджа, у лейтенанта свое начальство, и после побега Холтье отношения воинских властей с полицией становятся все более напряженными. А надежда у него есть: Тим помнил, как однажды дед сказал: «Бур терпеть не может топать пехом. Он без лошади не человек; вот в вельде, верхом на коне бур себя покажет».

Взвод растянулся длинной редкой цепью по кустарникам в трех милях к югу от Бусбосха, а Тим, который находился посредине цепи, сидел под деревом и ждал. Было за полночь, вот уже три часа ничто не нарушало чуткого покоя душной летней ночи. Луна еще не показалась; она взойдет около четырех, перед самым рассветом, но из-за ярких звезд, густо усыпавших черное бархатное небо, было светловато, и только под деревьями, каменными глыбами и в расселинах сохранялась черная сплошная мгла.

Тим нарочно старался думать об этой шестьдесят лет назад миновавшей войне, чтобы не вспоминать, как взъярились солдаты, когда он объявил им, что вместо сменного патрулирования по ровным хоженым тропинкам фермы — два часа в карауле, четыре отдыхать, — им придется, не смыкая глаз, всю ночь продежурить в кустах среди камней, колючек и гадюк. Они так разлютовались, что Тим чуть было не смалодушничал. Он, может быть, и отменил бы свой приказ, не заори Ролт прямо перед взводом: «Некоторым людям начхать на солдат, им бы только задницу лизать разным олухам — полисменам. Есть у нас некоторые такие, что и в армии-то без году неделю, и ширинку толком не умеют застегнуть, а лишь о том и думают, как бы им выслужиться, и чхать они хотели…»

Так вместо проблемы — где нести караул? — возникла новая — кто из двоих хозяин во взводе. Тим, потный от страха — он боялся, что солдаты не послушаются, — отдал приказ, и вот все они здесь.

Нужно было бы пройти вдоль цепи и проверить, как солдаты караулят, не спит ли кто, но Тим не смел. В темноте, один на один, без свидетелей, можно запросто напороться на самое наглое оскорбление, вплоть до рукоприкладства; такие вещи случались в последнее время, он знал. И командование, хотя и вынуждено будет принять дисциплинарные меры против обидчика, обрушит весь свой гнев на потерпевшего: «Младший офицер обязан завоевать и сохранить преданность, доверие и уважение солдат».