Спасатель

Не будет никакого романтического вечера при свечах. Ни страстных вздохов с томными взглядами, ни разгоряченных тел – ничего этого не будет. Эта сумасшедшая, прикованная в гараже, скорее сдохнет от голода и жажды, нежели согласится добровольно лечь к нему в постель.

Музыкант устало провел пальцами по своим редеющим волосам. Уныло огляделся по сторонам, отмечая царивший в гостиной бардак. Голова налилась свинцом, словно после бурной вечеринки, глаза слипались, и проклятый сон, как назло, не шел.

Анатолий взял скрипку, лежавшую на диване, приладил смычок. Помедлив, он начал играть, но буквально через минуту отложил инструмент в сторону. Пальцы в этот раз почему-то плохо слушались, и вместо привычной мелодии получалась какая-то белиберда… Скрип колеса в старой телеге и то звучал бы благопристойней.

Тяжело вздыхая, Яковлев перебрался с дивана за стоящий у окна стол. Взял старинный нож для разрезания бумаги, пристально вглядываясь в затейливые узоры на рукоятке. Затем взор Анатолия переместился на бронзовое лезвие, тускло блестевшее в утреннем свете.

– Выражаясь фигурально, убивать – это способ жить… – вслух проговорил он. – Не летать невозможно пилоту… И убийце нельзя не убить…[3]

«Интересно, как бы изменился взгляд у Вероники, если бы этот нож вошел ей в грудь?!» – неожиданно подумал он, любуясь узким лезвием.

От картины, нарисованной собственным воображением, музыканту даже стало жарко. Он с силой стиснул нож в руке, мысленно представляя распахнутые от ужаса глаза девушки, ее рот, превратившийся в большую влажную букву «О». Она наверняка будет умолять его остановиться, но он лишь усмехнется и будет дальше погружать смертоносное жало в ее трепещущее от боли тело…

«А если серьезно, – вдруг заговорил в нем внутренний голос. – Как ты собираешься убить несговорчивую девчонку?»

– Ее можно задушить, – разлепил губы скрипач. – Веревкой, шнуром, руками, наконец… Можно пристрелить – у Макса есть ствол. Или…

Он снова посмотрел на декоративный нож и взмахнул им, как шпагой.

«Имей в виду, уже завтра самолет в Вену, – не унимался голос. – А тебе еще нужно решить вопрос с телом…»

Анатолий озабоченно потер кончик острого носа.

Да, все верно… Если убить Веронику было де– лом минуты, то куда девать труп?! Скинуть в мо– ре? Или спрятать где-то в ущелье – ведь кругом горы…

«У тебя есть бензопила, – невозмутимо продолжал голос. – Прямо во дворе… Пускай Макс разделает ее, а останки…»

– Нет, – хрипло прошептал скрипач. – Это… уж слишком.

Отложив нож, Анатолий встал.

– Колодец, – задумчиво произнес он. – Неподалеку есть заброшенный колодец.

«А сверху залить цементом – у меня как раз осталось несколько мешков после укладки плитки в саду…»

Его размышления прервал резкий звонок. Это было так неожиданно, что Анатолий даже замер с открытым ртом. Судя по всему, у него гости. Но кто мог заявиться к нему в такую рань?!

Медленно переставляя ноги, Яковлев подошел к монитору видеодомофона. Его удивлению не было предела, когда на экране он увидел невозмутимое лицо Павлова.

– Вот же проныра… – прошептал Анатолий. – Как ты нашел меня, стервец?! Я-то считал, что ты уже в могиле!

Он лихорадочно размышлял, как поступить. Подозревает ли адвокат его в похищении Вероники? Или… раскопал что-то еще?!

– Макс! – крикнул музыкант, открывая дверь. – Макс!!

– Да, шеф, – раздался голос с первого этажа.

– У нас гость, – сообщил Анатолий. Он слегка успокоился, услышав уверенность в голосе помощника. – Это тот самый Павлов. Проводи его ко мне и будь наготове.

– Окей, – лаконично откликнулся тот.

«На ловца и зверь бежит, – промелькнула у скрипача мысль. – Может, тебя послала ко мне сама судьба… И я убью вас обоих, тебя и эту несносную девчонку».

Накинув узбекский халат, расшитый золотой вышивкой, он вернулся за стол. Спустя минуту на лестнице послышались размеренные шаги, и в гостиную вошел Павлов.

– О, какие гости! – изобразил улыбку Яковлев. – Приветствую вас, Артемий! Выпьете что-нибудь? Коньяк, виски?

– Здравствуйте, Анатолий, – кивнул адвокат. – Благодарю, но в такой час предпочитаю кофе.

– Увы, увы.

В воздухе повисло напряжение. Ни он, ни скрипач не протянули друг другу руки в знак приветствия, но, похоже, эта деталь этикета при сложившихся обстоятельствах уже не имела значения.

– Чем обязан столь раннему визиту? – официальным тоном поинтересовался Анатолий.

– Простите, что явился без приглашения, да еще в такой ранний час, – ответил Павлов. – Смотрю, машина во дворе. Вы куда-то собираетесь?

– У меня скоро концерт, – отрывистым голосом пояснил музыкант. – Вы ведь не для этого пришли ко мне в семь утра, чтобы полюбопытствовать, куда это я намереваюсь отправиться?

– В какой-то степени из-за этого тоже, – безмятежно отозвался Артем. – Кстати, что с вашим лицом?

Анатолий криво улыбнулся:

– Упал в ежевику. Очень, понимаете, нужно быть осторожным, когда собираешь ежевику, – пояснил он. – Стоит только оступиться – хоп, и ты уже в колючих кустах.

– Еще бы, – в тон ему подхватил Артем. – Эта ежевика настолько коварна, что даже оставила вам синяк под глазом.