Спасатель

К счастью, сосредоточиться на грустных рассуждениях было трудно. То и дело из кустов вспархивали птицы, нарушая ход мыслей, или дорогу перебегал заяц. Хорошо, что не взял с собой лук, уж очень сильным был соблазн подстрелить какую-нибудь дичь. Хоть и воспитанный в духе гуманизма и сбережения природы, я настолько вжился в свою роль, что поведением полностью соответствовал средневековому человеку. Однако, если увлечешься охотой, то не заметишь, как весь день пролетит. Поэтому пришлось идти дальше, мысленно пообещав птичкам вернуться к ним в будущем с луком и пострелять вволю. И подумать только, когда-то фантасты утверждали, что при любом малейшем изменении прошлого создается новая вселенная. Наступил на гусеницу – и раз, создал новый мир. Прошелся по лесу, давя насекомых, и целая гроздь вселенных заполонила пространство-время. Смешно, не правда ли? Но ведь чтобы создать килограмм вещества, нужно потратить столько энергии, сколько содержится в атомной бомбе! Что уж говорить о создании целой планеты, галактики, а тем более миллиардах галактик! Нет, на самом деле все гораздо проще. Поменять прошлое нелегко, а если это все же удалось, то никаких новых вселенных не возникнет. Просто, вернувшись обратно, ты заметишь какие-нибудь изменения. Все это давно проверено, и неоднократно. Наша Служба ставила опыты, совершая безобидные, но бросающиеся в глаза действия, вроде швыряния ботинками и тортами в известных политиков. Такие события четко фиксировались в истории, ни на что особо не влияя. А вот если совершишь глобальные изменения, то обратно тебя уже никто не вернет, потому что ни Службы, ни даже страны уже не останется.

А вот, кстати, и попутка – обычная кошевка, влекомая худенькой, отощавшей за зиму лошадкой. Пассажиры выглядят вполне мирно – из оружия только топор, вилы и маленький лук, чтобы отгонять волков. Прикинув, что с ходу они в меня ничем острым швырять не станут, я перегородил дорогу и вежливо поприветствовал местных жителей.

– Здравствуйте, христиане, – только слова, естественно, произнес на древнерусском.

Покосившись на незнакомца и явно прикидывая, не дать ли деру, крестьяне все же решили, что нарядный молодец, открыто шагающий по большаку, на разбойника не похож, и пригласили меня на свои розвальни. Усевшись на какие-то мешки, я оценивающе осмотрел своих попутчиков. Большие теплые тулупы, на ногах поршни или кожаные лапти, сплетенные из узеньких ремешков. Типичные деревенские жители того времени – не слишком зажиточные, но и не бедные.

Они в свою очередь тоже беззастенчиво меня рассматривали. Порывшись в котомке, самый старший из них, полностью седой крестьянин, достал темную горбушку. Слегка посыпав ее солью, он протянул мне незатейливое лакомство. Кушать сухой зачерствевший хлеб с добавкой мякины очень не хотелось. Но суть ритуала состояла в том, что, отведав добровольно предложенный хлеб с солью, я становлюсь гостем, благодарным своим хозяевам. Даже последний тать соблюдал местные обычаи, а я с виду был человеком порядочным. Поэтому пришлось с довольным видом угощение принять и запихать в рот. Довольно кивнув, старик счел процесс «накормил, напоил, в баньку сводил» завершенным и приступил к вопросам.

– Издалека? – Словоблудием старец явно не страдает, сразу видно, что человек ценит время. Вот бы такого лаконичного к нам в Службу.

Лгать пожилому человеку, конечно, неудобно, но насколько издалека я прибыл, тут никому знать не полагалось, и потому пришлось беззастенчиво соврать. – Из Рославльского монастыря.

Если продолжат спрашивать, то у меня имеется наготове неплохая легенда. Однако, поняв, что гость имеет отношение к сильным мира сего, крестьяне расспросы прекратили, и только водитель саней, видимо, сын старика, с уважением покачал головой, проронив буквально одно слово:

– О, как.

С восхищением поглядев на мою уздечку и, видимо представив себе, какого роскошного коня я потерял, извозчик прикрикнул на свою лошаденку, заставив ее шагать вперед. После этого ехали молча, лишь изредка бросая скупые фразы, касаемые кочек и колдобоин, которые приходилось объезжать.

Дорога сначала шла вдоль Жиздры, хотя слово «вдоль» здесь не очень уместно. Весело вилявшая река порой умудрялась на километровом участке выписывать пятикилометровые петли. Но вскоре ее фокусы заканчивались, потому что она впадала в Оку. Младшая сестра Волги текла неторопливо и подобных шалостей не допускала, огибая препятствия степенно и плавно. Здесь, в верховьях, ее путь лежал пока на север, и лишь километров через тридцать Ока сворачивала к востоку.

В месте слияния двух рек и находилась цель моего визита в прошлое – Городец. На узком мысу, зажатом справа Окой, а слева Жиздрой, высилась деревянная крепость, у подножия которой без всякого порядка были рассыпаны домишки. Этот миниатюрный городок появился совсем недавно, лет пятнадцать или двадцать назад, и история его возникновения была совершенно обычной для данной эпохи.