Спасатель

Пленный так и жил себе в собачьем вольере, благо они у нас просторные. Однако обжился, ничего не скажешь – и топчан у него там стоит, и верстак. Табуретка свежеошкуренными поверхностями сверкает. И инструмент плотницкий обильно по стенам развешан.

- Не стрёмно было давать ему столько колюще-режущего в руки? – с удивлением спрашиваю у Баранова.

- А чё ему без дела сидеть? – пожимает плечами корытничий. – Хороший харч на дерьмо изводить? Ты только глянь, господин-товарищ, какие корыта для собачек он из дубовых колод выколотил. Любо-дорого посмотреть, да потрогать - гладко. Сносу им век не будет. Работящий немец, смирный, ничего плохого сказать не могу. Разве что стружек уже с него цельный короб накопился. Но ничё… в печке потихоньку всё сожжем.

- Давай его на кухню, поговорить надо.

Баранов кричит.

- Эй, Ганс, ком цу мир, бите, - и рукой машет, как бы воздух загребая.

И совсем чудодейственно, что пленный сам выходит из вольера, который, оказывается, совсем не запертый.

- Не сбежит? – интересуюсь.

- Куда? – ухмыляется Баранов. – Да и от моих мордашей хрен кто сбежит. Найдут и догонят. Да и куда ему тут бежать-то? К диким людям?

- А что уже видал тут таких? – спрашиваю с заинтересованностью.

- Было пару встреч в степи, собачки спугнули банду с дюжину голов. Дал им уйти. Отозвал собак. Нечего их без надобности на людей притравливать, хоть и диких.

- Они там с бабами и детишками шарятся? Кочюют?

- Нет. Только одни мужики с копьями. Толи охота у них там, толи разведкой нас вынюхивают. Как их понять?

- Луки со стрелами у них видел.

- Нет. Такого оружия мы у них не заметили.

- Сами дикари с собаками на охоту ходят?

- Нет у них собак. Не видели.

Подошел заранее вызванный мной Мертваго. Поприветствовал всех. Спросил Баранова: нет ли больных собак? И удовлетворившись ответом корытничего, сел за стол на собачьей кухне.

Мы все последовали его примеру.

- Чем занят? – спрашиваю я немца.

Мертваго переводит лепет пленного.

- У герра гауптмана скоро ребенок родится, вот я колыбель и делаю для младенца, – лопочет немчура. - Такую, что хоть подвесить можно, а можно и на салазках ногой качать, освободив руки для другой работы.

Гауптман – это я. Капитан будет по-русски.

- Ну, вот… спалил контору, - горестно выдохнул Баранов успевший нахвататься от нас выражений из будущего. – Это мы с Солдатенковым вам подарок заказали. Жене вашей скоро рожать предстоит. Так что зыбка ей самый нужный предмет будет. Да из секвойи. Крепкая и пахнет приятно.

Немец что-то жалобно залопотал. Статский советник перевел.

- Он говорит, что ему не хватает нормального инструмента краснодеревщика. Тем, что у него сейчас есть можно делать только самую примитивную работу.

- Бумага есть? – киваю Баранову.

- А как жа? – отвечает несколько обиженно.

- Неси, - приказываю. - И карандаш не забудь.

Поворачиваюсь к Мертваго.

- Переведите, чтобы записал: какие ему нужны инструменты, и каких производителей. И в каком количестве. И чтобы писал разборчиво. Чтобы каждый лавочник мог понять не только в Германии, но и, к примеру, в Чехии.

Баранов принес обычную школьную тетрадку в косую линейку за 2 копейки, что Тарабрин привозил нам от Брежнева. И ««фаберовский»» карандаш уже из моих поставок.

Баумпферд старательно писал, время от времени слюнявя и подтачивая карандаш. Когда закончил, передал нам тетрадку.

Мертваго стал читать.

- Акулья шкура, фуганок, рашпили разные, зенубель, фунтнубель, цинубель, фальцгебель, шерхебель, галтель, грунтнубель, штабгобель, штап, цикли, дрель ручная, свёрла, струбцины… И так далее... Я, Дмитрий Дмитриевич, и слов-то таких не знаю, - признался ветеринар и показал мне исписанную четким убористым почерком страницу.

Написано было, естественно по-немецки.

- А где всё это брать? – интересуюсь.

Мертваго спросил немца. Тот ответил. Ветеринар мне перевёл.

- Он говорит, что владельцы скобяных лавок, где продаётся ручной инструмент, всё сами знают. И просит, чтобы привезли настоящий столярный верстак. Большой. И что чешский инструмент не хуже германского и австрийского. Просит только английский инструмент не брать – он весь на их идиотских мерах создан. В крайний случай французский инструмент сойдёт.

Немец еще что-то сказал.

Ветеринар перевёл.

- Он просит не забыть приобрести механическое точило. Или, по крайней мере, ручное.

Я кивнул в подтверждении. Сказал.

- Гуд.

И попросил Мертваго перевести немцу моё настоятельное пожелание.

- Пусть учит русский язык. А то мне каждый раз для него привлекать в качестве переводчика целого генерала… не по чину ему будет.

Пленный округлил глаза на Мертваго. Ну, не на Баранова же? То, что я капитан он и так уже знает. Вскочил с лавки. Встал по стойке смирно и яростно гаркнул.

- Яволь, экселенц.

Щенки всегда щенки. Любая звериная малышня вызывает умиление и не только у людей. Это выработанный в процессе эволюции принцип выживания. Именно поэтому так много случаев когда выкармливают животные детёнышей других видов.