Спарта. Миф и реальность

Столь сложная конституционная процедура, описанная, но не объясненная Плутархом, породила целую научную дискуссию[294]. Как бы то ни было, герусия в случае с реформами Агиса действительно оказалась последней и самой важной инстанцией. Для Агиса и его сторонников это был сокрушительный удар. Агис, несмотря на, казалось бы, успешную агитацию и поддержку народа, не смог обеспечить себе большинства среди эфоров и геронтов. Аристократическая оппозиция оказалась сильнее.

Основная масса имущих спартиатов оказала Агису яростное сопротивление. Ведь Агис хотел сломать давно устоявшийся порядок, при котором все богатства страны оказались в руках узкого слоя олигархов. Плутарх совершенно верно объясняет «ненависть сильных» их нежеланием «расставаться со своими старинными преимуществами» (Plut. Agis 2. 10). «Сильными» (ol δυνατοί) Плутарх называет тех людей, в чьих руках аккумулировалась движимая и недвижимая собственность. Это люди одновременно богатые и влиятельные. В Спарте к ним относились представители тех ста семей, о которых говорил Плутарх как о крупных землевладельцах (5. 6–7). Большая их часть оказалась в оппозиции. Главный пункт ретры Лисандра — перераспределение земли — грозил им разорением: в случае принятия ретры все они должны были последовать примеру молодого царя и лишиться значительной части своего состояния (10. 2).

Эта незначительная по своему количеству, но исключительно влиятельная группа возглавлялась царем Леонидом II[295]. Опытный дипломат, проведший свою молодость на Востоке, он сумел объединить вокруг себя всех недовольных предстоящими реформами, в том числе и богатых спартанок (Plut. Agis 7. 7.). В качестве идеологического прикрытия Леонид использовал старинное представление спартанцев о самих себе как людях, не приемлющих любые формы тирании (Thuc. I. 18. 1; Arist. Pol. V. 8. 18. 1312 b; Plut. Мог. 859 d). Леонид обвинил Агиса в намерении стать тираном и окружить себя телохранителями (Plut. Agis 7. 8). С учетом исторических реалий это было весьма тяжкое обвинение. К критике реформаторской программы Агиса добавилась и диффамация его самого. Царь Леонид оказался той ключевой фигурой, которая решила участь реформ. Сплотившаяся вокруг него оппозиция смогла обеспечить себе большинство голосов в герусии (11. 1). Ведь судьбу реформ Агиса решала коллегия, состоящая всего из нескольких десятков человек: это 28 геронтов, пять эфоров и два царя. Всё это были представители высшего сословия. Основная масса гражданского и полугражданского населения, в чьих интересах проводились реформы, никакого влияния на судьбу реформ не оказала.

Неудачное для Агиса голосование в герусии убедило юного царя, что в рамках существующей политической системы осуществить его программу невозможно. Отказ герусии от реформ заставил Агиса и его сторонников, в свою очередь, отказаться от легитимных мер и прибегнуть к иным, уже незаконным способам решения проблемы (Plut. Agis 12). И события начали развиваться но совсем другому сценарию, чем первоначально планировал Агис. Силовыми методами Агис отстранил от власти всех законно избранных эфоров 243/2 г. и назначил (без выборов) на их место своих ставленников (12. 4–5). Это первый случай в истории Спарты, когда эфоры были не избраны, а назначены непосредственно царем. С помощью «карманных» эфоров под надуманным предлогом[296] Агис добился детронизации своего главного оппонента царя Леонида, а на его место посадил своего родственника и сторонника Клеомброта II. Среди эфоров нового призыва был и дядя Агиса Агесилай. Ему, по-видимому, и было поручено воплотить в жизнь ретру Лисандра.

Эти действия Агиса уже не соответствовали поведению лояльного спартанского царя. Он превысил свои полномочия, нарушив тем самым негласный договор о распределении властных функций между царями, геронтами и эфорами. Осуществить перестройку всей социально-экономической системы оказалось невозможно без перестройки политической сферы. Агис стоит в начале этого процесса, который будет завершен Клеоменом и Набисом. Агис еще не уничтожил традиционную спартанскую диархию, но избавился от неугодного ему соправителя, он также не уничтожил эфорат, но отменил выборность и стал сам определять его состав. Сознательно, по-видимому, Агис не стремился к монархической власти, но даже этот идеалист и романтик был вынужден прибегнуть к силовым методам для осуществления необходимых реформ. Недаром его главный политический противник царь Леонид обвинял Агиса в том, что «молодой царь сулит беднякам имущество богатых в виде платы за тираническую власть» (Plut. Agis 7. 8). Согласно Плутарху, Алле в духе тиранов окружил себя целой армией телохранителей, вооружив молодых людей из числа своих сторонников (12. 5).