Спаривание

Лошадь шла тихим аллюром. Марина, обхватив ногами всадника, прижалась к нему всем телом, чувствуя волну возбуждения, поднимающуюся из той самой, незащищенной ничем точки, трущейся о седло: «Быстрее, быстрее, прошу тебя…» У Пабло сводило судорогой мышцы, и казалось, на пояснице открылась рана от близости прожигающего насквозь моллюска.

Перейдя на рысь, Рики самовольно свернул с обычного маршрута к мангровым зарослям, надежно укрывающим поляну с высокой травой. Там они остановились. Пабло никогда не развлекал сексом скучающих курортниц, как его подельники, зарабатывающие этим лишний песо или кулек с фирменными вещами. Деньги ему, конечно, не помешали бы, и от подарков он бы не отказался, но есть невеста, с которой помолвлен со вчера — пусть не такая красивая, как эта женщина, зато не бесстыдная.

Женские руки уже легли на его бедра, а ее мягкие волосы щекотали шею. Издевательски заржав, Рики уставился на хозяина. Пабло не сомневался: если бы лошади умели говорить, то Рики не промолчал бы: «Амиго, твои яички сейчас лопнут. Назад придется идти пешком. Ходить будет больно, а верхом вообще никак. Не дури. Помоги этой женщине, дай то, чего она хочет. Иначе сброшу тебя со спины и умчусь с ней куда глаза глядят. Чувствуешь, какая она страстная наездница?»

Пабло развернулся к женщине, пересадив лицом к себе. Она впилась в его рот губами, не давая вздохнуть, а розовая раковина затянула в себя, как добычу, воспаленную плоть. Превратившись в Кентавра о двух головах, склеившись телами, они покачивались и замирали, подпрыгивали и бешено неслись. Рики старался попадать в такт движениям их восхитительного танца: он шел тихой иноходью, а когда им этого было мало, переходил на легкую рысь. Пестрая юбка взвивалась крылом над плечами и головой женщины, казалось, что она сейчас взлетит, но Пабло держал ее крепко. А по небу над ними, слипаясь и разбегаясь в разные стороны, проплывали облака, похожие на людей и зверей…