СОЗВЕЗДИЕ БЛИЗНЕЦОВ

– Потрясающе, Павел! – Затуманенным взглядом еще раз посмотрел. – Потрясающе!

С чувством стиснул Богану руку. Обернулся к уборщице:

– Екатерина Ивановна, двух учащихся возьмите, пожалуйста, – и снова принялся любоваться щитом.

Уборщица привела двух огромных подростков.

– Осторожно! Осторожно! – восклицал директор, забегая по лестнице вверх. – Не повредите.

– А чего это глаза уж такие большие? – усомнилась уборщица.

Боган хмыкнул:

– Это выразительно.

– И руки уж больно длинны…

– Это экспрессия.

Директор вмешался:

– Да-да, не мешайте, Екатерина Ивановна, это экспрессия. Где вешать, Павел э-э-э…

– Игнатьевич, – не удержался и подсказал Боган.

– Да-да, я вспомнил, – покраснел директор. – Да. Где вешать, Павел Игнатьевич?

Боган зоркими глазами стрельнул по коридору. Рука со сжатыми пальцами ткнула наобум.

– Здесь.

Про себя отметил: положение пальцев правильно.

Директор с глубоким чувством сказал:

– Большое спасибо вам, Павел Игнатьевич! Мы объявим вам благодарность в приказе.

Он с восхищением смотрел Богану вслед. Потом уборщице строго сказал:

– Вы даже представить себе не можете, Екатерина Ивановна, кто у нас работает. Когда-нибудь… – Он не закончил, ему показалось, что уборщица в будущее не верит.

А Боган, выйдя на улицу, хмыкнул.

"Благодарность… В приказе… – саркастически подумал Боган. – И все-таки я его подавил, – с удовольствием подумал он, – все-таки подавил. Правда, может быть, насчет отчества пережал? Нет! Не пережал. Все правильно, нужно подавлять. Подавил – тогда разговаривай. Вот и на работу могу не ходить – понимает, с кем дело имеет. Правда, этот Семен не такой жлоб, как другие. Как эта уборщица, например. Пусть зайдет – это даже лучше. Для отношений".

Посмотрел на небо, поежился:

"Зима? Ладно, это меня не касается".

Толкнул дверь. Войдя в комнату, зябко потер маленькие ручки – пальцы правильно. Потер уши.

"Холодно, черт возьми, на улице!" Посмотрел на холсты: да, это поразит, это современно. Подсознание плюс громадный интеллект. Научно и современно.

"Сухов-Переросток?" – тревожно подумал Боган.

"Нет! – Боган прянул ушами. – Нет!" Сложил надлежащим образом пальцы, посмотрел на них, посмотрел на холсты.

"Нет, главное, разбудить подсознание и интеллект. Я разбужу подсознание, Минкин разбудит интеллект. Сухов-Переросток авантюрист, – подумал Боган. – Что он может предложить? Чем может поразить? Авантюрист, – убежденно подумал Боган. – Нет, я не буду пускаться в авантюры, – решил Боган, – я научно добуду себе славу!" – и скрестил руки на груди.

5

Сухов-Переросток стряхнул снег и вошел в прихожую. Долго закрывал дверь. Сбросил на сундук казенный тулуп, вздохнул. В тусклом зеркале отразилось вогнутое лицо, ноздри, сонные глаза.

– Поспать бы, – сказал Сухов-Переросток, – хоть бы часика два.

Из коридора в мятой полосатой пижаме вышел отец.

– Отдежурил? – спросил отец.

– Как видишь.

– Поешь?

Сухов-Переросток иронически зевнул. Сверху посмотрел на отца, подумал.

– Подумаю, – ответил Сухов-Переросток.

– Об этом думать нечего, надо есть, – по-военному строго сказал отец. (Отец был военный.) – Думать надо о другом. Подумать стыдно – сторожем работает. До чего докатился! Сторож в гастрономе.

– Ну и сторож…

– Ну и… Не ну и, а сторож. Здоровый лоб с образованием. Почти с высшим. Пускай не кончил, но ведь почти… Интересную работу имел – выгнали… Стыд и срам!

– Оставь, – отмахнулся Сухов-Переросток, – оставь – устал.

Отец снял широкую пижамную куртку и стоял маленький, щупленький, в маечке. Сухов-Переросток иронически посмотрел на отца. Усмехнулся.

– Эх, не драл я тебя, – сказал отец, натягивая голенище, – не драл, а теперь поздно.

Он выпрямился и потопал блестящим сапожком.

– Ладно, – сказал отец, топнув другим сапожком, – иди ешь.

Сухов-Переросток болтнул головой, прошел в кухню. На газовой плите булькал кофейник. Он иронически посмотрел на кофейник. На все посмотрел иронически. Это все был быт, предрассудки. Сухов-Переросток презирал предрассудки. Стукнув клепаными брезентовыми брюками, сел.

– Устал, – устало сказал Сухов-Переросток, – докатился!.. Ха! Ради чего я работаю сторожем? – сказал с горькой иронией и снял со сковородки крышку. Втянул ноздрями куриный аромат.

"Поспать? – тупо думал Сухов-Переросток. – Если спать, то не успею. При отце ничего делать нельзя. В каких условиях приходится работать! А надо спешить: осталось два дня. Нужно срочно действовать, пока отец будет на службе. В каких условиях!" – скрежетнул зубами.

– Солдафон! – сказал он и посмотрел на дверь.

Отец, маленький, аккуратный, стоял в дверях.

– Солдафон! – оскорбленно усмехнулся отец. Он помолчал. Сел на беленький табуретик, подбоченился. Ему было рано на службу.

– Нет, не солдафон, – сказал отец, – я офицер. Подполковник. А вот кто ты? Неудавшийся художник? Сторож? Скажи, в чем твое призвание?

Сухов-Переросток иронически улыбался.