СОЗВЕЗДИЕ БЛИЗНЕЦОВ

– Эх, распустила тебя мать, – вздохнул подполковник. Грустно помолчал. – Послушай, я тебе отец, я тебе добра желаю. Ты знаешь, я не хотел, чтобы ты был художником. Я их не люблю – богема. Ты поступил в училище. Ладно. Я переменил свое мнение. Думаю: бывают и приличные люди, члены Союза художников, есть народные художники, академики, некоторые преподают… Ну, в общем, люди как люди. Ты учился, я тебе помогал. Стипендию ты не получал – хорошо. Кормили тебя, одевали, я сам тебе кисти, краски покупал, этюдники по двадцать семь рублей дарил. Учился ты – еле тянул. Год не дотянул – выгнали. Ладно. Что дальше? Имел интересную работу по профилю. Интерьеры, это же твой профиль? Что получается? Выгнали. По сорок седьмой! Стыд и срам, за прогулы. Встать вовремя не мог. Полгода не работал. Наконец устроился. Кем? Сторожем. Позор! И я думаю, – продолжал отец, – что случилось. Был парень как парень. Занимался в авиамодельном кружке, в футбол играл, боксом занимался, а после этого училища…

– В футбол играют только бездарности.

– Дурак ты. Пеле что, по-твоему, бездарность?

Сухов-Переросток промолчал.

– Ты вот что, – раздраженно сказал отец. – Ты тут без меня черт знает чем занимаешься. Я знаю. Я тебе говорю: брось это дело, пока не поздно.

– Ладно, я тебя маршировать не учу.

– Моя служба не в маршировке заключается! – вскипел отец. – Это не царская муштра… Кх… Николаевское время… Кх… Я преподаватель, артиллерист…

– Послушай, – сморщился Сухов-Переросток, – что, это у тебя вместо зарядки по утрам?

Он попал не в бровь, а в глаз: у отца по утрам всегда было дурное настроение. Отец резко встал. Ему хотелось посмотреть на сына сверху вниз, но сын тоже встал.

– Ну, вот что, – сказал отец, – заруби себе на носу, я тебе говорю: ты свои занятия брось. Эти иностранные журнальчики, всякие сомнительные рукописи тоже брось. Я в своем доме нелегальщины не потерплю.

Ему не удалось посмотреть на сына сверху вниз, но последнее слово все-таки осталось за ним. Он четко, по-военному повернулся и по-военному вышел.

Сухов-Переросток, стукнув штанами о стул, сел. Стукнув по столу кулаком, сказал:

– Тупой солдафон!

И взялся за куриную ногу.

В прихожей хлопнула дверь.

"Ушел, – подумал Сухов-Переросток, – путь свободен".

Сделав длинными ногами три шага, он оказался в прихожей. Движения его были быстры и четки. Прежде всего на пол шлепнулся тулуп. С лязгом откинулась кованая крышка сундука. Длинные руки Сухова-Переростка выгребли из-под слежавшихся тряпок следующие предметы: большую консервную банку, шило и моток проволоки, плоскогубцы и механизм от будильника. Сгреб все в охапку и вынес на кухню. Сложил на стол и начал действовать.

"Да, Боган не годится, – подумал Сухов-Переросток, – Боган работает по старинке. Где ему? Это только профаны, не знающие истинного положения вещей, могут принимать всерьез таких, как Боган. Он взывает к интеллекту, хочет воздействовать на умы, а в наше время нужна бомба. Я думаю, Минкин со мной согласится, – думал Сухов-Переросток. – Минкин умен: он должен меня понять. Ха! Боган…" – иронически подумал Сухов-Переросток.

Из консервной банки торчал пучок разноцветных проводов. Сухов-Переросток подумал – и некоторые из них соединил. Потом он в двух местах шилом банку проколол. Продел в дырки кусок проволоки, взял со стола механизм от будильника и этот механизм проволокой к банке прикрутил.

"Боган старомоден", – подумал Сухов-Переросток и приладил патефонную трубку с мембраной.

– Заведем на месте, – сказал Сухов-Переросток, – и пусть тикает.

Он улыбнулся одними ноздрями.

– Все, – сказал Сухов-Переросток.

Раздался звонок. Сухов-Переросток нервно вздрогнул и встал. Накрыл предмет полотенцем и в три шага вышел в прихожую. Открыл первую дверь, взялся за пуговку замка. Стоя между дверями, тихо спросил:

– Кто там?

Девический голос звонко ответил:

– Это я, Зинаида.

Сухов-Переросток с облегчением вздохнул и открыл дверь.

– Хорошо, что ты пришла, – сказал он, впуская румяную девушку в искусственной шубке. – Я страшно устал, а дома хранить нельзя. Отец все знает. Ну, может быть, не все, но во всяком случае подозревает: сегодня имел с ним разговор.

– Ах! – ужаснулась Зинаида.

– Да, – подтвердил Сухов-Переросток, – но у меня все уже готово. Унесешь?

– Готово? – радостно удивилась Зинаида.

– Готово, – ответил Сухов-Переросток, – учитывая условия, в которых приходится работать, я совершил невозможное.

– Ах, как бы я хотела вам помочь! – воскликнула Зинаида. – Я восхищаюсь всеми вами.

– Ну, положим, не все достойны восхищения, – снисходительно улыбнулся Сухов-Переросток, – однако пойдем.

Он провел ее в кухню.

– Где? – спросила Зинаида.

Сухов-Переросток рукой указал на стол.

– Это? – Зинаида кинулась к столу.

– Осторожно! – крикнул Сухов-Переросток. – Осторожно!

Он сам снял полотенце. Зинаида восхищенно всплеснула руками.

– Потрясающе! В такой срок!

– В наше время приходится действовать молниеносно, – важно ответил Сухов-Переросток.

– Так ты думаешь, Боган…

– Нет, он с его методами давно и безнадежно устарел. Вот увидишь, Минкин поддержит меня. Кстати, он тебе на эту тему – ничего?