Созревшие нивы. Жизнь в Церкви

Филарет Московский, молясь Богу, говорил: «Ты любишь меня более, нежели я умею любить себя. Ты зришь нужды мои, которые сокрыты от меня. Зри и сотвори со мною по милости Твоей. Не дерзаю просить ни креста, ни утешения. Только предстою пред Тобою».

Есть, значит, в человеке некая глубокая тьма, которую никогда не освещал фонарик нашего ума. В эту глубину мы никогда не заглядывали и не спускались, но только знаем, что есть она. Бог же видит все, и эту тьму тоже, до донышка. Там спрятаны наши подлинные проблемы, там — корни наших духовных болезней, там же — сокровища, которыми не пользуются по причине их неизвестности. Знание об этой таинственной и страшной глубине заставляет человека, по подражанию мудрым, именно предстоять Богу на молитве, а не заполнять воздух прошениями.

«Не проси у царя навоза, чтобы не быть наказанным за оскорбление», — говорил некто из отцов[33]. У Бога, прежде всего, нужно просить даров, приличных Богу: мудрости, терпения, власти над похотями… Остальное Бог даст по любви и по Своему всезнанию, даст благовременно и на пользу.

Так Соломон почтил Господа прошением не военных побед, не богатства, не долголетия, а мудрости. За эту просьбу и был полюблен, получив вслед за богатством то, чего не просил. А кто хочет многого и многого просит, пусть почитает, кроме Священного Писания, сказку Пушкина о золотой рыбке.

Хуже всего становиться на молитву или приходить в храм с требованием только того, что тебе сейчас кажется необходимым и добрым. Окруженный нуждами, человек, без сомнения, должен постоянно просить у Бога многого, но последнее слово молящийся человек должен оставлять за Господом. «Дай мне то-то и то-то. Впрочем, не как я хочу, а как Ты», — вслед за Искупителем должны повторять на молитве и мы.

Только любовь к нам удерживает Господа от моментального исполнения наших сегодняшних просьб, когда эти просьбы касаются вещей житейских. Бог знает, что жарко желаемое нынче через пару дней может стать жарко ненавидимым, и потому не спешит исполнять просьбы. Это было бы истинным наказанием для просителя, если бы каждый вздох его получал мгновенный Божественный ответ.

Филарет Московский, молясь Богу, говорил: «Ты любишь меня более, нежели я умею любить себя. Ты зришь нужды мои, которые сокрыты от меня. Зри и сотвори со мною по милости Твоей. Не дерзаю просить ни креста, ни утешения. Только предстою пред Тобою».

«Хочу выйти замуж за вот этого. Ну пожалуйста, Господи!» — «На, что просишь». Через месяц: «Ой, я ошиблась. Уже не хочу. Забери этого и дай вот этого». Но Небо молчит или, что грознее, отвечает: «Больше не проси. Что хотела, то твое. Разговор закончен».

Справедливо и мудро, поэтому говорят и мирские мудрецы: «Бойся своих желаний».

В Великом посту молитвы длинны. Их нужно — в прямом смысле — с трудом выстаивать. И это тоже урок.

Мы живем непоседливо и скачем, как блохи (прошу простить за обидное сравнение). Даже если перемещений в пространстве мы совершаем немного, все равно скачет ум наш, сей первый и главный непоседа. А его — ум — нужно сдерживать по сказанному: «Держи неудержимого…»[34]

И для сдерживания ума подспорьем служит продолжительное стояние за чтением и пением в храме. Телесная дисциплина дисциплинирует душу. В этом смысле даже привычка к утренней пробежке есть могучий дисциплинирующий фактор, тоже влияющий на духовный облик человека.

Никто из нас не воспринимает на все сто процентов словесную пищу, предлагаемую в Церкви. Редко у кого КПД разумного участия в молитве превышает КПД первого паровоза, то есть 3–5 %. Мысль раз за разом отлетает, стремится обойти Вселенную и не хочет стоять перед Богом вместе с телом. Ее нужно схватывать на лету и возвращать назад, как беглую рабыню. Это — изнурительный труд, далеко не всем известный.

Вот стоит человек, опустив голову, и внемлет голосу с клироса. А в это время внутри у него происходит истинная борьба с самим собой, и от этой борьбы он изнемогает. Кто не знает по опыту, о чем идет речь, тот еще не посещал служб и не познал того, для чего, собственно, длительные службы и служатся. Особенно — постовые.

Самое время напомнить себе некоторые подготовительные чтения к Великому посту: притчу о мытаре и фарисее, притчу о блудном сыне. Свои грехи знай, о своих ранах болезнуй, только на себя жалуйся и ничем не хвались. Это — первое.

А второе — приближается время возврата в отчий дом. Время пиршества и праздника, где будет и упитанный телец (Лк. 15:23), и новая одежда, и много праздничных восклицаний.