Созревшие нивы. Жизнь в Церкви

«В больницах города волонтеры православного молодежного движения за год убедили триста женщин отказаться от аборта», — это Торжество православия.

«С тех пор как в нашем исправительном учреждении открылся храм и заключенные стали активно его посещать, процент возвращения освобожденных обратно за решетку весьма заметно упал», — и это Торжество православия.

На тайский язык перевели Закон Божий, а в Пакистане появился первый в истории этой страны православный священник. Разве это не вселенское измерение и проявление того же празднования? Пишутся книги, снимаются фильмы, венчаются пары, рождаются дети, которых на пороге жизни встречает Крещением Церковь Христова. Разве это не Торжество православия?

При всех проблемах, при всей расслабленности и запутанности современного человека многие люди жаждут монашества, принимают постриг, ищут и находят обители, в которых желают окончить дни. Разве само существование монашества не как бегства от мира, а как принесения себя в жертву Христу не есть то же самое Торжество православия? Любой творческий труд во славу Воплотившегося Господа, любое терпеливое страдание и стояние за Истину есть Торжество православия.

При желании можно и похвалиться, но лучше сдержаться. Человеческая похвала лукава и сиюминутна, самохвальство вовсе порочно. Нужно сначала заслужить, а потом дождаться настоящей — от Бога — похвалы.

Дело только в том, чтобы таких маленьких, но драгоценных торжеств было как можно больше. Чтобы Церковь торжествовала не только с амвона в праздничные дни, но и в повседневности. Пусть с амвона она торжествует при помощи протодьяконов. Но пусть в повседневности она торжествует в каждом православном христианине через исполнение Христовых заповедей.

Праздник дает силы и ставит задачи. Задачей для всякого крещеного человека является труд ради Христа: на том маленьком кусочке Вселенной, за который ты отвечаешь, наведи порядок во славу Господа. Расчисть это место (а главным образом оно в душе твоей), и ты приготовишь его для того, чтобы на нем появилось и укрепилось, крепко стало знамя Торжествующей Церкви, ее хоругвь — Крест Господень, Непобедимая Победа!

Верность до смерти

В углу моей комнаты висит икона Спасителя с горящей перед ней лампадой. Я привык к ней и редко задумываюсь над тем, какое место икона занимает в моей жизни. Православное украшение интерьера, что-то привычное для молитвы, одна из обрядовых сторон Церкви, красота, наконец…

Вот что значит икона для бытового сознания. Но за этими красками разверзаются бездны.

Приближается первая неделя Великого поста. Я готовлюсь к проповеди о торжестве иконопочитания, перебираю в памяти все, что знаю о «богословии в красках»[32]. Две вещи вспоминаются ярче всего.

Средневековая Грузия. Маленькую христианскую страну постоянно терзают различные захватчики. Храбрые благоверные воины и мученики за Христа — самый многочисленный лик грузинских святых. Верность Христу буквально оплачивается кровью.

Очередной враг — царевич Джелаль-ад-Дин — захватывает Тбилиси. Он повелевает снять купол с кафедрального собора и усаживается на его верху. Внизу, у моста через Куру, поставлены иконы — те самые, перед которыми молились многие поколения горожан. Царевич повелевает жителям города подходить по одному и, плюнув на образ, живым перейти на другой берег. Возле икон стоят воины с обнаженными мечами, и несогласных ждет неминуемая смерть.

Подходит первый человек. Крестится, склоняет голову и в последний раз целует знакомый образ. Острый меч мгновенно отсекает голову, и тело первого мученика бросают в реку. Подходит второй, происходит то же. Третий, четвертый… Люди стоят в длинной очереди за смертью, трепещут, молятся, однако, крестясь, целуют иконы и, обезглавленные, падают в реку.

До позднего вечера шли ко Христу православные тбилисцы, омывались кровью и уходили в Небо. На иконы не плюнул никто. С удивлением смотрел Джелаль-ад-Дин на мучеников, которых он захватил, но не поработил.

Для грузин и японцев, для греков и русских, для православных христиан любой национальности всегда было ясно, что Христос — не только Слово Отца, но и — Образ Бога невидимого. Чтить нужно не только Его Книгу, но и Его Образ.