Сознание. Все тайны разума – от растений до искусственного интеллекта

Чем более резкое падение потока крови и потребления кислорода в сети пассивного режима работы, тем больше вероятность того, что испытуемый сообщит о потере ощущения себя… Психоделический опыт «недвойственности» предполагает, что сознание переживает исчезновение «я», что оно не так необходимо, как нам – и ему – нравится думать[33].

Психоделики также подавляют связь между нейронами в других областях за пределами сети пассивного режима работы, что делает деятельность мозга в целом менее изолированной. Эрин Бродвин, научный журналист, рассказывает о работе Робина Кархарт-Харриса, который проводит исследования изображений в Имперском колледже Лондона о воздействии ЛСД на мозг:

«Разобщенность этих сетей нарушается, и вместо этого вы видите более интегрированный или единый мозг», – говорит Кархарт-Харрис. Это изменение может помочь объяснить, почему препарат [ЛСД] также вызывает измененное состояние сознания… Барьеры между ощущением себя и ощущением взаимосвязи с окружающей средой, кажется, исчезают[34].

Интересно, что одна из причин, по которой люди, принимающие психоделики, пребывают именно в таких измененных состояниях, заключается в том, что этот класс наркотиков также может прерывать процессы сращивания. Кажется вероятным, что этот факт также способствует временной потере ощущения себя, отчетливого и отличного от остального мира. Поллан отмечает, что «наше чувство индивидуальности и обособленности зависит от ограниченного «Я» и четкого разграничения между субъектом и объектом. Но все это может быть психическим построением, своего рода иллюзией»[35]. Бродвин описывает опыт одного из участников исследования в университете Джона Хопкинса о терапевтических эффектах псилоцибина на пациентах с раком и связанной с ним тревогой: «Он помнил, что в течение нескольких часов чувствовал себя непринужденно; одновременно комфортно, любопытно и настороженно… Но самое главное – он больше не чувствовал себя одиноким. «Весь «ты» просто как бы выпадаешь в более безвременное, более бесформенное присутствие», – сказал он»[36].

Хотя для кого-то, кто не испытывал ничего подобного, может быть невозможным представить это, сознание все еще может сохраняться без ощущения «себя» и даже в отсутствие мысли. Журналист и автор Майкл Харрис отмечает, что отчасти из-за способности взаимодействовать с чужим самоощущением мы знаем, что это конструкция:

Если индивидуальность телесного «я» может быть подделана с помощью таких механических способов (к примеру, психоделических наркотиков, инсульта или неврологического расстройства), то мы должны начать признавать, что телесное «я» – чувство, что мы цельные, нерушимые существа, – существует не из-за какой-то особой души, или «я», проживающего в глубине наших глаз[37].

Как уже упоминалось, типичное понятие «я» наряду с другими заблуждениями о повседневных переживаниях может быть преодолено с помощью обучения медитации, которая также теперь лучше понимается на уровне мозга. В течение тысячелетий восточные созерцательные традиции использовали медитацию в качестве экспериментальной основы для изучения природы сознания, и, хотя западная наука является сравнительно опоздавшей в этих методах самоанализа, в настоящее время нейроученые проводят исследования специфических эффектов медитации на разум и мозг. Есть надежда, что эти исследования приведут к новым открытиям о том, как систематическая тренировка нашего внимания может обеспечить лучшее понимание сознания и человеческой психологии. По крайней мере, это подтверждает, что ценные идеи могут быть получены с помощью инструментов исследования от первого лица. Буддийский ученый Эндрю Олендзки описывает иллюзорную природу «я», которая может быть раскрыта посредством медитации: