Созидающий башню

Ситуация начала проясняться, но от этого не стала менее зловещей. Ксантипа уже сто раз пожалел, что отдал приказ убить Киру. Он принял это решения явно сгоряча, когда впервые обнаружил связь между судьбой этой женщины и благополучием Ордена. Да, Кира была откровенно негативным фактором, поскольку жизненные обстоятельства настроили её против Ордена, но она, по крайней мере, была фактором известным, с которым можно и нужно было работать, а не пытаться тупо её устранить. Вместо этого, Ксантипа собственными руками внёс дополнительную неопределённость в виде Сэма в и так непростую комбинацию, и его ошибка повлекла за собой уже не просто тяжёлые, а прямо-таки трагические последствия для Медины.

– Теперь я понимаю, почему ты явился в собственной проекции,– Ксантипа смущённо улыбнулся,– правила не позволяют Магистрам иметь двух носителей одновременно. – Но почему ты сбежал? Мог бы просто заключить сознание носителя в карцер.

– Вот спасибо, а то я без твоих идиотских советов сам бы ни за что не догадался,– съязвил Медина. – Разумеется, именно это я и сделал, но Сэму удалось вырваться. Не спрашивай как, я пока и сам не понял.

Вот это уже был настоящий провал. До сей поры Ксантипа пребывал в твёрдой уверенности, что жалкие людишки – это просто марионетки, с которыми всесильные Магистры могут обращаться как им заблагорассудится. И вдруг одна марионетка отрастила себе клыки и впилась в управляющую руку, да так больно, что управленцу пришлось делать ноги.

– А как ты его вообще нашёл? – с отчаянием выпалил Ксантипа, которому за три года так и не удалось выследить своего беглого бессмертного.

– Он сам пришёл, причём добровольно,– фыркнул Медина. – Представляешь, после той экзекуции, что ты ему устроил, он всё равно искренне желал служить Ордену. Всё-таки бессмертные все какие-то ненормальные.

– Нет, просто они другие,– Ксантипа горько усмехнулся. – Большинство людей корыстны, они проводят свои жизни в погоне за разными ценностями, будь то богатство, власть или знания, главное, они хотят этого для себя. А жизненным кредо бессмертных является служение, они хотят не брать, а отдавать. Ведь именно по этому критерию мы их и отбираем во время испытания последним словом, никакая другая мотивация просто не позволит пройти этот тест.

– Так если они такие высоко нравственные персонажи, отчего мы не позволяем им оставаться свободными? – презрительно скривился Медина.

– Не стоит думать о бессмертных, как о субъектах,– возразил Ксантипа,– они просто смертоносное оружие, которое мы выковали для своих нужд. Пуля убивает, но разве она сама выбирает цель? Нет, это делает тот, кто нажимает на курок, и он же несёт ответственность за отнятую жизнь. Если бы бессмертным с их нравственными принципами пришлось самим делать этот выбор, они бы просто не смогли выполнять свою работу. Лишая их выбора, мы позволяем им жить в мире со своей совестью, вот и всё. Для бессмертных установки подчинения – это благо.

– Никогда не думал об этом с такой точки зрения,– Медина задумчиво покачал головой,– считал, что мы просто обеспечиваем безопасность остальным братьям Ордена.

– И это тоже, конечно,– согласился Ксантипа,– но полагаю, ни один из бессмертных не согласился бы деактивировать свои установки подчинения, для них это будет означать дисквалификацию. Только подумай, сколько каждому из этих парней пришлось перенести, чтобы стать бессмертным, так неужели пресловутая свобода выбора стоит дороже их нынешнего статуса? Я практически уверен, что Сэм с радостью променял бы свою свободу на возможность вернуться в отряд бессмертных.

– Этому не бывать,– отрезал Медина,– после того, что он сделал, мы не можем больше ему доверять.

– Согласен и готов помочь устранить угрозу,– тут же вызвался Ксантипа, ему очень хотелось хоть как-то загладить свой косяк. – Скажи, какая помощь тебе требуется.

– Ты его и пальцем не тронешь,– Медина снисходительно усмехнулся показному рвению своего коллеги,– и вообще, не лезь в мою реальность, вон у тебя своих проблем хватает,– он небрежно кивнул в сторону кустистого графика. – Кто эти трое, чьи судьбы так переплелись?

– Это одна женщина,– Ксантипа с ненавистью посмотрел в опостылевший монитор,– та самая Кира, чья судьба связана с судьбой Ордена. Не понимаю, как у одного человека может одновременно быть три судьбы.

– Ксантипа, ты так глубоко занырнул в свои расчёты, что за цифрами перестал видеть физические явления,– попенял коллеге Медина. – Неужели не ясно, что график показывает судьбы трёх связанных между собой людей?

– Не бывает такой тесной связи, чтобы три линии сливались в одну,– возразил Ксантипа.

– Правда? – Медина глумливо прищурился. – А сколько у твоей Киры детей?

Пару секунд Ксантипа ошарашенно переводил взгляд с усмехающегося коллеги на монитор и обратно. Наконец, смысл вопроса дошёл до недостойного раба математики, и радостная улыбка озарила его хмурую физиономию.

– Я когда-нибудь говорил, что гений? – восторженно пропел Ксантипа. – Как же я мог забыть про детей?