Созидающий башню

Семён почувствовал, как его тело начало двигаться, он мог видеть и слышать, но этим его контакт с внешним миром и ограничивался. Вскоре наблюдатель обнаружил себя стоящим в большом зале перед толпой орденских братьев в чёрных балахонах, а дальше началась уже форменная фантасмагория. Невинные фокусы, о которых вскользь упомянул Медина, на деле оказались совсем неслабыми чудесами. По периметру зала начали вспыхивать огни ярко-белого света, а с потолка вдруг принялся низвергаться водопад, падая аккурат в появившуюся неизвестно откуда чашу. Потом потолок зала превратился в ночное небо, и на этом небе среди звёзд появилась призрачная фигура великана в сверкающих доспехах. Воин величественно сошёл с небес и дотронулся мечом до плеча коленопреклонённого Магистра, типа, посвятил его в рыцари.

Следом за воином явилась какая-то голая девица, только она не спустилась с неба, а вылезла из чаши с водой и выглядела как утопленница. Кожа и волосы у девицы были голубого цвета и блестели как глянцевая бумага, губы чем-то напоминали лакрицу, а глаза светились мертвенным белым светом, в общем, то ещё страшилище. Но Медина ничуть не смутился, он деловито скинул на пол балахон, в который обрядили Семёна перед ритуалом, и остался в чём мать родила. Тут же появилось ложе, застеленное чёрным шёлком, и двое голышков принялись совокупляться прямо на глазах у многочисленных зрителей. Семён искренне порадовался, что в этот момент не ощущает своего тела, наверное, ему было бы противно даже прикоснуться к синюшной водяной девке, а уж трахаться с ней – это вообще за гранью.

– Это всего лишь иллюзия,– пропел в его голове довольный голосок Медины,– не думал, что ты окажешься таким ханжой, Семён.

– Долго ещё? – проворчал тот, с отвращением глядя на охваченную азартом публику.

– Поспи, я без тебя справлюсь,– Медина снисходительно хмыкнул, и сознание Семёна погасло.

Это было совсем не похоже на его предыдущий опыт погружения в ничто, просто его вдруг не стало. Когда сознание вернулось к новому Магистру, представление уже давно закончилось, он сидел в кресле перед камином в довольно большом и уютном кабинете. Перед ним на столике стояла чашка чая и рюмка с чем-то явно алкогольным.

– Не стесняйся,– раздался в голове Семёна голос Медины,– тебе нужно расслабиться. В первый раз у многих сносит крышу, ты ещё неплохо держался, не запаниковал. Можешь пользоваться нашим общим телом.

Семён не заставил себя уговаривать, он быстро опрокинул алкоголь в свою глотку и сразу почувствовал, как тепло разливается в животе. Глотнув чаю, он приготовился выслушать дальнейшие распоряжения своего нового хозяина, но тот внезапно расхохотался.

– А ты оказался довольно покладистым носителем для мятежника,– отсмеявшись заявил Медина,– похоже, тебе и раньше приходилось служить. Думаю, время для прелюдии закончилось, пора переходить к главному блюду. Начнём, пожалуй, с того, что ты мне расскажешь о проходе в горах, которым ты вывел Тесара из Алата.

Семён похолодел, он-то был уверен, что этот путь останется их с Тесаром тайной, но боевик, видимо, не счёл нужным скрывать столь важную информацию от своего начальства. Собственно, он никогда и не обещал хранить этот секрет, хотя Семён честно предупредил, что ни за что не сдаст город, в котором живёт его семья. Можно ли было назвать это предательством? Вопрос, конечно, спорный, но в данной ситуации он сделался уже чисто умозрительным.

– Слушай, Медина,– принялся увещевать подселенца Семён,– я готов преданно служить Ордену и слушаться тебя, только не проси меня предать жителей Алата, там живёт моя семья, понимаешь?

– Ты, похоже, так ничего и не понял,– Магистр презрительно хмыкнул,– это была вовсе не просьба, а приказ. И не вздумай опять завести свою шарманку про сопротивление, если только попытаешься бунтовать, я просто вскрою твою память как гнилой орех. Поверь мне на слово, это будет очень больно.

Если Медина рассчитывал таким образом раздавить своего носителя, лишить его воли к борьбе, то явно просчитался. Угроза близким сработала как триггер, включив защитную реакцию бессмертного практически в рефлекторном режиме. Едва отдавая себе отчёт, что он делает, Семён поставил ментальный блок. Причём его страх за жизнь Киры и Тиночки был настолько силён, что блок оказался совершенно непробиваемым, и это однозначно выдало его владение ментальными техниками.

– Это не спонтанная паническая реакция,– Медина мгновенно поставил диагноз своему легкомысленному носителю,– твой ментальный блок слишком хорош, чтобы принять тебя за самоучку.

– Я бессмертный,– Семён решил, что дальше скрывать свою личность смысла не имеет, поскольку он уже выдал себя с головой,– но ты не сможешь задействовать мои установки подчинения, потому что я из другой реальности.