Вард прекратил реанимационные мероприятия и повернулся на голос, который показался ему смутно знакомым. Его взгляд сразу упёрся в чёрные пронзительные глаза ведьмы. Только теперь эти глаза принадлежали не скрюченной тощей тётке, а той самой пленнице бессмертного, которую Вард так самоотверженно спасал сначала от огня, а потом от отравления дымом. Женщина тряхнула волосами, и на землю, словно снежинки, полетели хлопья пепла.
Громкий хлопок расколол блаженную темноту на тысячу осколков, которые с противным визгом разлетелись во все стороны. Правую щёку Мартина обожгло резкой болью, и он вполне резонно предположил, что один из осколков саданул его по лицу. Это было, конечно, досадно, но никак не могло послужить достаточно весомым поводом к тому, чтобы покинуть уютное убежище небытия и вернуться в жестокий мир, полный боли и разочарований. Да, бессмертный был несомненно прав, в этом мире для Мартина не имелось подходящего места, смерть была единственным разумным выходом. Яркий свет резанул по его закрытым векам, и прямо в голове юного мизантропа прозвучал легко узнаваемый голос.
– Хватит изображать из себя дохлятину,– в голосе Джарета совсем не слышалось угрозы, скорее, раздражение,– открывай глаза, парень, иначе придётся тебе ещё разок вмазать.
Перспектива снова испытать боль от весомой пощёчины быстро привела Мартина в чувство, он резво поднял веки и тут же упёрся взглядом в насмешливые глаза своего наставника. Практически на автомате жертва ментального нападения отметил отсутствие признаков использования психотехник в его голосе, но всё-таки от греха подальше счёл за лучшее подчиниться.
– Экзамен ты завалил,– Джарет удовлетворённо кивнул,– бессмертный тебя уделал, как бог черепаху. Ну что, осознал, что такое управление чужой волей?
Мартин недовольно поморщился и попытался подняться, однако быстро понял, что торопиться с возвращением в мир живых не стоит. Его голова буквально взорвалась болью, а к горлу подступила тошнота. Джарет подхватил его падающее тело и усадил около лачуги бессмертного, прислонив к стенке.
– На, глотни,– он протянул Мартину фляжку,– один глоток, не больше, не то Магистр мне голову отвернёт за спаивание малолетних.
Мартин благодарно кивнул и сделал малюсенький глоточек, но и этого оказалось достаточно, крепкое пойло жидким огнём прокатилось по его пищеводу и заставило закашляться. И всё же лекарство подействовало, голова перестала кружиться, а желудок прекратил попытки совершить революционный переворот. Вместе с улучшением самочувствия к Мартину вернулась способность соображать, и до него начало доходить, что он только что едва ни умер от удушья. Это было невероятно, да просто невозможно, ведь он уже очень давно освоил технику выхода из тела. Собственно, для проявленного существования физическое тело Мартину даже не требовалось, он вполне комфортно ощущал себя, пребывая в эфирном теле. Как же бессмертному удалось убедить Творца в том, что тот смертен?
Остатки внушения ещё, по-видимому, не выветрились из головы Мартина, поэтому он смог отследить крючок, на который его поймал хитрый манипулятор. Главный его посыл заключался в глупой и даже абсурдной мысли, что смерть станет для нервного юноши уютным и безопасным прибежищем, и сострадательный убийца просто делает ему одолжение, отправляя на тот свет. Но это же был полный бред. Как мог будущий Творец поверить такому идиотскому внушению? Однако поверил, и даже сейчас Мартин в глубине души сожалел, что Джарет не позволил ему уйти. Впрочем, сказать, что наставник как-то особо рьяно бросился спасать жизнь своего ученика тоже было бы ошибкой, он явно действовал на грани фола, ещё несколько секунд, и Мартина уже было не спасти.
Сам факт, что Джарет не вмешался раньше и позволил испытанию зайти так далеко, выглядел уж больно подозрительно, не иначе это был какой-то трюк. А может быть, испытание было просто розыгрышем, бессмертный был не настоящий, и всем процессом укрощения строптивца управлял сам Джарет? Что ж, сие предположение вполне имело право на жизнь. Действительно, как можно такое представить, чтобы телохранитель рискнул жизнью сына своего босса, пусть даже приёмного. К тому же этот телохранитель был бессмертным, у него в мозгах прописана неспособность причинить вред члену братства.
Мартину стало ужасно обидно, что он, как последний лох, повёлся на столь примитивную разводку. Вопреки желанию, жгучие слёзы наполнили его глаза, а к горлу подступил шершавый комок. Юному магу едва удалось удержаться от рыданий и то только потому, что проявлять слабость перед этим самодовольным лицедеем показалось ему ниже достоинства будущего Творца. Он проиграл это пари, чего уж там, но и проигрывать можно с достоинством. По крайней мере, следовало дать понять Джарету, что его афера раскрыта.