Сожженные Леса

По склонам гор струилось множество потоков; вода на поверхности их искрилась и блистала на солнце, как бриллианты, и, падая со скалы на скалу, с пропасти в пропасть, скрывалась наконец в высокой траве пустыни.

Все внимание нашего незнакомца было сосредоточено на одном глубоком овраге, где перед ним разворачивалась странная и вместе с тем величественная картина.

Четыре путешественника: трое мужчин и одна дама верхом на мустангах – этих диких степных лошадях – с большими усилиями старались переехать через овраг, по дну которого стремился грозный поток, где их лошади рисковали ежеминутно сломать себе ноги, проходя под водами, которые ниспадали с такой высоты, что достигали до дна оврага в виде широко бьющегося дождя. В иных местах им приходилось брести в потоке, вода которого стремилась с одной скалы на другую, несясь со страшным шумом и покрывая волны массой пены.

Незнакомец пристально следил за этими четырьмя путешественниками, которые, несмотря на все затруднения и непреодолимые препятствия дороги, продолжали переходить овраг и подвигаться мало-помалу до той местности, где он теперь отдыхает.

Но вдруг в нескольких шагах от него раздался стук – такой стук, понять который мог только кто-либо из обитателей здешней местности.

Незнакомец живо зашел за скалу, около которой стоял, и, зарядив свое ружье, выдвинулся несколько вперед.

– Хуг, – проговорил чей-то грубый голос с резким гортанным акцентом.

Вероятно, звуки этого голоса были хорошо известны охотнику, так как он разрядил ружье и занял беспечно свое прежнее положение.

Почти вслед за этим появилась новая личность.

Эта личность – был индейский воин, раскрашенный и вооруженный с ног до головы.

Он был высокого роста – со сморщенным надменным лицом и мрачным бесстрастным взглядом, хотя в его черных глазах проглядывало много разума и хитрости.

Как ни трудно было определить возраст этого индейца, во всяком случае ему должно было быть уже около пятидесяти лет.

Его вооружение состояло из такого же оружия, которое было и на охотнике, и вышло из тех же мастерских.

– А вот и вы, вождь, – проговорил незнакомец, протягивая ему руку.

– Хуг! – повторил индеец.

– Почему же мой брат так запоздал? – продолжал охотник.

– Серый медведь силен, а двуутробка хитра и пронырлива; да дело не в том. Курумилла остался последить…

– За кем последить?

– За бледнолицыми. Мы заметили их лагерь.

– Как! Вы рискнули проникнуть туда?

– Янки – собаки, над которыми дети индейцев смеются. Курумилла обошел их лагерь, заметил их тропинки, слышал их голоса.

– Какая неосторожность! Вождь, уверены ли вы, по крайней мере, что вас там не узнали?

– Один кроу почувствовал врага и начал было следить за ним, но он ничего не расскажет, – добавил индеец с иронической улыбкой, – пусть мой брат поразузнает там еще кое-что. – Проговорив эти слова, он распахнул надетое на нем платье из шкуры бизона и показал висевшие у его пояса окровавленные волосы от человеческой головы. – Он охотится теперь в благодатных странах своих предков, – продолжал индеец.

– Отлично отделался, – заметил беспечно охотник, – одним негодяем стало меньше, а их еще довольно в пустыне.

Вождь кивнул утвердительно головой. Несколько минут продолжалось молчание. Но охотник прервал его первый.

– Но почему же Добрый Дух не вместе с моим братом? – спросил он.

– Охотник в лагере, – ответил начальник.

– Как! – воскликнул с удивлением незнакомец, – вы покинули нашего друга среди этих негодяев?

Индеец улыбнулся.

– Мой брат не понимает, – сказал он, – Добрый Дух готовит вечерний ужин.

Охотник сделал недовольный жест.

– Зачем дожидаться здесь, – начал опять индеец, – дорога очень не хороша; бледнолицые не придут, это ведь знает мой брат.

– Однако для того, чтобы вернуться в свой лагерь, они ведь должны проходить здесь?

Индеец покачал отрицательно головой.

– Они нашли другую тропинку, хотя гораздо длиннее этой, но зато безопасней.

– Вы уверены в этом, вождь?

– Курумилла видел; нам некуда теперь спешить. Пусть великий бледнолицый охотник следует за своим другом – вскоре он увидит.

– Хорошо, я согласен, вождь, но поторопимся же. Нам нельзя терять ни одной минуты.

– Голова моего брата покрыта сединой, а его жесты все еще молоды; вождь знает, что он говорит. Двуутробка имеет глаза, чтобы видеть.

Охотник взглянул еще раз на овраг, махнул рукой и вскинул свое ружье на плечо.

– Пойдем же, если вы этого хотите, – сказал он и пошел вслед за индейцем, который уже направился по дороге.

Когда путешествуют в громадных пространствах целых высоких цепей гор, то почти невозможно без особенной долгой привычки вычислять и определять положительно верно пройденное пространство.

И действительно, по мере того как вы поднимаетесь все выше и выше, разжиженный воздух придает окружающей вас атмосфере такую прозрачность и ясность, что вам кажется, что горизонт подвигается к вам.