Сожгите всех!

– И все-таки попытаться необходимо, – продолжал настаивать Огоновский. – Дай мне хотя бы двести человек на грузовиках, и я попробую пройтись по ближайшим селениям. Я не думаю, что там много мародеров. Небольшие группы я уничтожу и заодно – раздобуду какую-нибудь информацию. Нельзя же сидеть сложа руки!

– Если я дам тебе людей, Змеиный останется с голой задницей. А здесь, между прочим, большинство семей всего округа. Семей, док! Женщины, дети и все такое. А если они ударят в твое отсутствие?

– Мы будем поддерживать радиосвязь – это во-первых. А во-вторых, скоро рассвет...

– И что с того? Ты же сам сказал, что полиция будет только во второй половине дня.

– Да, но они-то этого не знают! Они убеждены, что полицейские появятся рано утром! Значит, с первыми же лучами солнца вся эта зараза начнет испаряться, как туман... Подумай, Ник: возможно, я смогу кого-то спасти – прямо сейчас! Ты, конечно, должен остаться здесь. А я возглавлю ударный отряд и к утру уже вернусь. Никто ничего не узнает – я имею в виду, никто из полицейских не узнает, что этот рейд вел я.

– Потом все равно узнают – кто-нибудь да проболтается.

– Потом уже неважно. С этим «потом» я как-нибудь разберусь. Вопрос нужно решать прямо сейчас – или я не прав?

Маркелас тяжело вздохнул и посмотрел, ища совета, на Бэрдена. Тот едва заметно покачал головой.

– Он прав, Ник. Тебе нужно остаться здесь и, если придется, возглавить оборону городка. Шериф дернул себя за ус.

– Хорошо, – решился он. – Док, жди на улице. Я все решу сам, без тебя. Ты уже знаешь, куда пойдешь в первую очередь?

– Да, – кивнул Огоновский, – я пойду в Мельтер. Мне кажется, что, двигаясь к Змеиному, передовые отряды просто не могли его миновать. Наверное, сейчас там идет резня. Поспеши, Ник. Если я прав, то можно еще многое успеть.

– Да – если ты не напорешься на всех сразу. Ладно... иди на улицу.

Андрей протолкался через битком набитый зал и вышел из отеля. Перед входом толпились кучки мужчин, вполголоса обсуждавших последние новости.

– Они не жгут, – услышал Андрей, – они, кажется, хотят чего-то другого. Только что кум приехал, так через его поселок просто проехали, и все, и свернули на юг – человек, говорит, двести – о! То ли сюда они идут, то ли еще что. А может, решили через леса уходить – на юге-то. Какая полиция их там сыщет?

– И искать никто не станет.

– Во! Наверное, на востоке-то награбились уже.

– Не-ет, они, я слышал, сюда хотят... шериф сам так и сказал: в Змеиный, мол, пойдут, всем здесь собираться надо.

Огоновский раскурил сигару. Простодушные работяги, они с самого детства были приучены к мысли, что защищать себя и свое добро надо самостоятельно, не надеясь на далекую столичную власть, – а потому прибыли сюда, в центр округи, по первому же зову, собрав семьи и увязав нехитрые ценности. Они знали: нужно держаться друг друга, и тогда не пропадешь. По одиночке их съедят, причем в самом прямом смысле этого слова. Никогда еще болота не принимали такого количества негодяев – а каждый из них хочет есть, и много. Болота не в состоянии прокормить человека. Значит, война пойдет на уничтожение: либо они передавят всю эту мразь, либо мразь задавит их. Третьего тут не дано.

В зале неожиданно раздался людской рев. Хлопнули двери ресторана, несколько человек, выбежав на улицу, скрылись в темных переулках, и почти сразу же до Андрея донесся гул тяжелых двигателей. На широкую улицу, ярко освещенную огнями отеля, выползали громадные армейские грузовики. Широченные колеса мягко скрипели по брусчатке.

Когда грузовики остановились перед входом, из холла появился Маркелас – его сопровождали несколько человек в стареньких офицерских комбинезонах.

– Итак, – произнес он, глядя на Андрея, – командовать будет полковник Огоновский, медицинская служба Флота. Он опытный солдат и дело свое, как я понял, знает. Вернуться вы должны утром – впрочем, чем раньше, тем лучше. Далеко не уходите. Договорились?

– Договорились, – ухмыльнулся Андрей. – Сколько у меня будет людей?

– Почти двести человек, четверо офицеров. Все прилично вооружены – я вскрыл арсеналы – и горят, так сказать, желанием... Я тебя об одном прошу, – добавил шериф, понизив голос, – недолго. Чтоб со светом здесь были, ясно?

Головной грузовик вел немолодой лейтенант-десантник, смутно знакомый Андрею. Впрочем, вспомнить его имя ему так и не удалось.

– Простите, старина, – решился он, – как вас зовут? Где-то мы виделись, но, очевидно, так давно...

– Жену вы мою оперировали, – отозвался тот.

Эмиль я, Эмиль Мазотти. А жена все равно умерла – правда, потом уже, в войну. Не было тут докторов...