Сожгите всех!

Андрей нахмурился. Что, черт возьми, там происходит на самом деле? Банда в две тысячи рыл – но, в конце концов, у Маркеласа людей не меньше, а из столицы уже летят полицейские... на что они могут рассчитывать? Пограбили, пожгли и удрали, пока целы, – в такой сценарий он поверить мог, но вот чтобы как-то иначе?

Грузовик остановился на вершине плоского холма, вокруг которого еще стояли ржавые и перекошенные башенки ветроэнергетических установок.

– Нам придется поработать, – объявил Андрей, заглядывая в кузов. – Все это нужно разгрузить и спустить вниз, под землю...

***

– Все, я поехал, доктор!

Огоновский кивнул. Когда рубиновые огоньки грузовика растаяли во тьме, он повернулся и пошел к гаражу. Наверное, бросать перепуганных женщин в подземелье все же не следовало, но он чувствовал – его место там, среди команды Маркеласа, которая, возможно, уже ведет бой. Для многих из них этот бой станет последним. В конце концов, он завел своих подопечных в такое место, где их не найдут никакие бандиты. Они спустились глубоко вниз, прошли через узкий, не указанный в схеме штрек и оказались в громадном естественном разломе. Там была вода; там можно было жить, так как еще в прошлый раз они с Акселем оборудовали в пещере спальные места и даже оставили неприкосновенный запас продуктов и медикаментов. Там, это Андрей знал точно, им ничто не может угрожать.

Он посмотрел на хронометр. До рассвета оставалось часов пять. Распахнув тяжелую дверцу своего вездехода, Андрей уселся за руль, положил рядом с собой шлем и излучатель, еще раз прикинул, все ли он забрал из опустевшего дома, и дал газ. Его усадьба осталась за спиной – впереди был Змеиный лог.

Совершенно неожиданно перед ним встал залитый кровью хутор на Трайтелларе – реальный, словно он только вчера покинул его с Халефом, Касси и Ингром, – впитавший в себя отчаяние, ужас и невыносимую боль. Ему причудилось, что он слышит визг детей, с которых сдирают кожу. Потом он увидел Ингра, навсегда оставшегося там, на галечном пляже западного берега, ощутил, как рычит и дергается в его руках тяжелый пулемет, пытаясь вымести из-под пирса засевшего там мерзавца, – и Андрею показалось, что рот его наполнился кровью. Он сплюнул в раскрытое окно; машина взлетела на холм, и тут он увидел слабо светящиеся желтые фары чьего-то автомобиля.

Свернув, Андрей разглядел большой пикап, возле которого виднелись две фигуры в темной одежде. Подъехав ближе, Огоновский затормозил, осветил их фарами и недоуменно отшатнулся – в лицо ему смотрели стволы.

– Вылезай, – приказал чей-то смутно знакомый голос.

– Я свой, ребята, – начал было он, но человек с бластером ответил ему неприятным резким смехом.

– Здесь больше нет своих. Здесь все чужие.

– Ха, да это же наш доктор! – восхитился его спутник. – Сразу его шлепнем или побалуемся? Эй, Бася, смотри, кто к нам в гости пожаловал! А разоделся-то как! Не иначе на войну собрался!

Андрей вылез из машины и подошел к пикапу. Он знал обоих – это были пьяницы и забияки, давно уже, по слухам, пропавшие в болотах – сразу, как только начался призыв. В кабине пикапа, держа в руке переговорное устройство, сидел Мик Басюк, тот самый, что плевал на законы и порядки, враждовал с шерифом и всей общиной и, опять-таки по слухам, часто исчезал среди болот. Тот самый Басюк, который убил его сына.

– Все будет выполнено, как договаривались, – говорил он. – К утру, к утру, я же обещал. Да, жертв будет немерено. Один поселок мы уже спалили, скоро подпалим Змеиный лог и почешем пятки местной дружине. Если вы задержите полицию хотя бы до полудня, то можем спалить и шефа-попечителя. Да?! О, так тем лучше. Тогда шефа я могу вам гарантировать.

Прислушавшись к этой чудной беседе, Андрей ощутил, как у него шевелятся волосы. С кем это он договаривается? Кто это, интересно, обещает Басюку задержать прибытие полиции и просит сжечь самого шефа-попечителя?! Кто?

Закончив разговор, Басюк выбрался из кабины своего пикапа и насмешливо оглядел черную фигуру Огоновского.

– И впрямь на войну собрался. Кончилась война, доктор. Кон-чи-лась! Скоро здесь все будет по-другому. Не будет тут ни вас, ни быдла этого упертого, ни шерифа. А я буду начальником полиции.

Его дружки радостно заржали. Один из них подошел к Андрею и пощупал толстый пластик защитной куртки.

– Хорошая штука, док. Давай снимай. Все снимай.

А то мы, кончая тебя, испортим ненароком. А комбез твой мне еще пригодится. Армейская вещь, сразу видно. Добротная...

Он допустил одну, только одну ошибку – но она стоила жизни всем остальным. Не следовало подходить к Огоновскому так близко, не следовало закрывать его собой от выстрелов приятелей. Делая вид, что снимает куртку, уже почти выпростав левую руку из рукава, Андрей слегка нагнулся и выдернул из правого ботфорта длинный десантный тесак. Тяжелый клинок беззвучно вошел в грудь излишне самоуверенного разбойничка, и он повис на нем, прикрывая Андрея, повис для того, чтобы тут же получить пол-обоймы в спину.