Сожги меня, Амоделий

— Понятия не имею, что со всем этим делать. Демоны, невесты, смерть, татуировки, — я устало вздохнула и вышла из комнаты, тихо приоткрыв двери. Деревянный пол в этот раз не выдал меня, пока я не заметила пишущую тётю Кассандру. Она старательно что-то вырисовывала на открытке кому-то, вкладывая небольшие цветные квадратики.

По её лицу было видно, что она совсем вымоталась за последнюю неделю, когда пришлось уехать по рабочим делам. Она приподнялась над бумагой и смахнула слезинку, настолько печальных карих глаз, как у моего близкого человека — ещё никогда не видела. Это тот взгляд, когда провожаешь с каждый разом человека в мир иной, отпускаешь его полностью и без остатка. Кончики моих пальцев заметно похолодели. Неужели что-то случилось с Сабриной?

— Доброе утро, тётя, — я окончательно спустилась с лестницы, наблюдая за перепуганной женщиной.

— Доброе, Линочка, ты меня напугала, — она лихорадочно собирала листочки в одну кучу, чтобы закинуть их в непонятную папку.

— Ты не очень хорошо выглядишь, всё нормально? — я насторожилась и подошла ближе, руки у тёти немного трясло, словно она пережила явно что-то недоброе.

— Я…я… просто не выспалась, милая, — она вымучено улыбнулась, натягивая маску «всё хорошо». Я вскользь оглянула листы, довольно знакомого типа и написания.

— Постой-постой, это мама прислала? — тётя Кассандра от неожиданности выронила пару листов из папки, которые улетели прямо к моим ногам.

— Может сначала позавтракаешь, а потом вместе почитаем? — родственница протянула руку, я подозрительно попятилась на неё. — Позже почитаешь, Анталин. — Её голос принял нотки воспитательского характера.

— Это же мама, мне нужно сейчас, — я прижала лист ближе к себе, пока тётя Кассандра нещадно подходила ближе, словно хочет драться за листок бумаги. Прежде, чем она выхватила письмо, я успела заметить кое-что важное. — Тётя…

— Вот сейчас покушаем, а потом вместе прочитаем, как в старые времена, — она щебетала что-то себе под нос, пока не услышала нотки недоверия в моём обращении к ней. — Да, Лин?

— Не знаешь, почему письмо незаконченное?

— Ох, откуда ж мне знаешь, — она уклончиво сложила все листы в папку и закрыла её.

— Тогда, почему ручка, которой было написано письмо — лежит тут? — я стащила ручку, пока тётя собирала чистую бумагу.

— Та, эти ручки совершенно везде. — Она налила яблочный сок в кружку.

— Именно это компания производит ручки только в нашем регионе без импорта или экспорта, — родственница поперхнулась соком. — Ты писала письма за них? — она молчала. — Как давно? — я наступала с горой вопросов, но она продолжала молчать. — Почему они не пишут нам писем, не могли же бросить своих родных дочек?

— Лина, успокойся, всё нормально, просто они забывали…

— Да, они просто забывали, а у вас подчерки похожие, — я выдрала из рук папку и раструсила её на пол, всю. Мои руки нервно дрожали, как у тёти несколько минут назад. — Ты тут писала и хранила все письма. — Неприятная дрожь прошла по телу, от чего начали холодеть не только руки, но и ноги. Время тянулось, словно беспощадная жвачка, прилипшая к волосам.

— Лина, они просто…

Глава 22

Даже за все самые непреодолимые желания рано или поздно приходится платить…

Тиа Дальма

Тётя выдержала долгое молчание, настолько долгое, что меня саму начало уже колотить от множества причин пропажи родителей. Ромашковый чай с мятой совершенно не помогал моему побитому состоянию, ведь все эти шесть лет я думала, что письма пишут и присылают родители, но почему это делает мамина сестра? Волосы на голове встали дыбом, я плотнее укуталась в плед.

— Видимо, пришло время рассказать, — она набрала в лёгкие воздуха и выдохнула, выпалив, — они погибли в автокатастрофе.

Последняя ниточка надежды, оборвалась, полетев в пропасть с бешенной скоростью без точки возврата. Руки затрясло, а в глаза резко помутнело так, что мир закружился, будто бешенная карусель. Мертвы? Как… Этого не может быть, нет…

— Нет-нет-нет, — голова загудела, словно меня ударили чем-то крайне тяжелым, мысли разбежались, как крысы с тонущего корабля, — ты мне врёшь, — слёзы брызнули из глаз. — Врёшь, врёшь!

Тётя Кассандра остолбенела от обвинений в свою сторону, будто бы совсем не она писала поддельные письма от лица родителей, а теперь утверждает, что они мертвы.

— Зря я не верила Рине, — вытерла рукавом пижамы мокрую дорожку, — она всегда говорила правду, — я улыбнулась, продолжая втирать бесконечный поток слёз. Меня бил озноб и мелкая дрожь, но я улыбалась. Только в душе таился тёмный комок злости, тоски, ненависти и печали одновременно — да, я знала, куда и как выплеснуть свои негативные эмоции, мой помощник на все года, который залечивает любые раны.

— Лина, что с тобой? — уже чужой человек задал мне наиглупейший вопрос.

— Со мной всё хорошо будет, а вот с тобой что? — я укоризненно посмотрела на взрослую женщину, которая стояла передо мной. Презрение моё настолько глубоко, ведь она врала мне и продолжает это делать, чтобы уколоть побольнее. — Да куда ещё больнее?! Тётя Кассандра, что ты наделала своими руками?