Созерцатель

Катера, помешкав, направились дальше, продолжая поиск. Я обрадовался, что мы проскочили, и целых десять минут пребывал в уверенности, что на сегодняшнюю ночь наши приключения закончились. Даже сказал Мюр:

– Вернемся в дом Кроуфорда.

– Я не знаю, где он живет. Он всегда приходил к нам, а не мы к нему. К тому же если сейчас действительно комендантский час, то на освещенной воде[68] нас точно схватят.

– И где ты предлагаешь переждать до утра?

– Есть одно место. – Я понял, что она не горит желанием посвящать меня во все свои тайны.

Прожектор, ударивший в глаза, ослепил, и Мюр охнула. Я сообразил первым, забирая румпель, навалился на него, и посудина, шедшая на полной скорости, легла на левый борт, едва не черпая им. Девчонка вцепилась в лавку, ее чуть не выбросило в воду.

Засада была устроена хорошо, но они оказались нетерпеливы и включили прожектор слишком рано, подарив нам возможность маневра. С треском в небо взлетела сигнальная ракета, превратившись в наивысшей точке в пульсирующий шар огня вкуса сливы. Катера, уничтожившие лодку и уже уходившие, развернули прожекторы в нашу сторону, меняя курс.

Позади преследователь, впереди тоже. Слева Старая Академия, справа непреодолимая стена Плавника. Выходов из этой ловушки было немного. Так что я сразу принял решение, вновь поворачивая руль.

Посмотрел на Мюр, и она, сообразив, что я хочу сделать, одобрительно кивнула. Тоже понимала, что так шансов у нас больше, чем под перекрестными пулеметными очередями. Темный берег надвинулся – и наша лодка выбросилась на песок, как будто желающий покончить с жизнью дельфин…

Тяжелый запах сырости пропитывал стены, и к нему примешивался застарелый дух древнего, всеми покинутого дома. Кто бывал, тот поймет, что такое брошенное жилье, полное призраков прошлого, которые, возможно, уходили отсюда на неделю, не больше, но теперь никогда не вернутся, оставив свое обиталище на растерзание времени и непогоды.

В разбитое окно задувал ночной ветер, трепал рваные лоскуты отошедших от стен выцветших обоев, бежал прочь, в распахнутый дверной проем, и скакал по лестнице, ныряя в чернильный колодец подъезда. Дом был тихий, лишь изредка внутри него что-то слабо поскрипывало да нет-нет стукала фрамуга на этаже над нами.

Потолок некогда вкуса снега сейчас был весь в пятнах сырости, плесени – и с пола казался бесконечно высоким.

Мюр дежурила возле окна, выглядывая на улицу осторожно, словно солдат из окопа, опасающийся поймать пулю искирского снайпера. Мы оба понимали, в какую ситуацию угодили, но не спешили обсуждать произошедшее. Если честно, за эти сутки я зверски устал и хотел спать, но боролся со сном. Отсутствие двери (она сорвана с петель неведомой силой и разломана на лестнице на несколько частей) не давало мне покоя.

Нашу лодку уничтожили – мы едва успели выбраться из нее и спрятаться за фрагментом стены, когда прибрежную часть района затопил свет прожектора и заговорил пулемет. От посудины мало что осталось – проще плыть в решете, чем на этих обломках, а финалом стал лопнувший бак с моторией. Он залихватски свистнул, теряя давление, и, как полагаю, окутал значительный участок берега облаком ядовитой взвеси.

Но проверять я не стал. Пока жандармы меняли ленту, мы с Мюр бросились прочь, пересекли улицу, перепрыгнули через широкую канаву, слишком маленькую, чтобы называться каналом, и скрылись в ближайшем доме, коих в округе было как грибов на лесной поляне после хорошего дождика…

Я услышал шаги на улице, увидел, как Мюр отпрянула назад, точно кто-то мог разглядеть ее во мраке комнаты третьего этажа. Человек шел неспешно, словно гулял в одном из парков Холма. Создавалось впечатление, что на его ботинках стальные набойки, а если точнее – самые настоящие подковы, так громко они стучали по каменистым выбоинам. Затем наступила тишина, и я осторожно поднялся. Девушка вскинула руку с раскрытой ладонью, обращенной ко мне, прося не двигаться.

Наконец снова раздался стук ботинок. Я выглянул в окно, с трудом различая во мраке удаляющийся сутулый силуэт. Недалеко от того места, где мы прятались за стеной от пуль, он скрылся в подъезде покосившегося двухэтажного дома.

– Ищет нас, – прошептала Мюр, приблизив губы к моему уху, обжигая его горячим дыханием.

– Не человек? – тихо спросил я. – Этот не похож на других.

«Другие» появились почти сразу же после грохота пулемета, стоило нам спрятаться в заброшенном здании. Их привлекли громкие посторонние звуки, поэтому три твари выползли из подворотен, спеша на свет прожектора. К моему удивлению, жандармы не стали стрелять по контаги и быстро развернули катер от берега, здраво полагая, что мы в любом случае уже покойники.

Мутанты ненавидят воду, так что Старая Академия – отличная тюрьма для них. С трех сторон озеро и широченная река на юге, отделяющая район от Стержня. Единственная связь с другими частями Риерты – Железный гигант, самый большой и длинный разводной мост в мире, по которому сюда доставляют заболевших и который охраняет целая армия, а также пушечные и пулеметные башни.