Созерцатель

Над телом молодой женщины, распростертом на полу, стоял сухопарый мужчина, словно любуясь результатом проделанной работы. Он вернул пистолет в наплечную кобуру, нагнулся и бережно поправил полу её халата: дети, старики и мертвецы беззащитны под насмешками пошляков. Обвёл пристальным взглядом помещение, ободряюще, как старой приятельнице, кивнул убитой женщине и удалился на балкон, где на фоне серого неба чернела решетка пожарной лестницы. Женщина в светлом махровом купальном халате и тюрбане из полотенца на голове, должно быть, только что приняла ванну и остановилась у большого зеркала в гостиной. Там её и настигла пуля. Кожа её сияла нежной матовой белизной, чуть согнутые в коленях стройные ноги, разбросанные гибкие руки, изящная длинная шея, прядь волос на щеке — всё в ней еще дышало жизнью и здоровьем, и только небольшое темное пятно под головой, растекающееся по паркету, напоминало о том, что она мертва.

В затемненной части комнаты кто-то шевельнулся, и меня осенила догадка: не я один являюсь свидетелем этого убийства. Там, в полутьме, что-то качнулось, тонко звякнуло стекло и будто бы сверкнул камень на перстне невидимой руки. Холодок животного страха пробежал по спине, и я остался неподвижно стоять в темной прихожей, ожидая следующего поворота событий.

В гостиную вошел пожилой мужчина, увидел убитую и трясущимися пальцами набрал короткий телефонный номер:

— Я должен сообщить об убийстве. Женщина двадцати трех лет. Адрес…

Спустя буквально минуту, в комнату вошли двое в штатском, сфотографировали тело, задали старику несколько вопросов, тщательно смыли кровь с паркета, упаковали тело в черный пластиковый мешок и вынесли. Старик вышел вслед за ними. Осталась пустая комната, некто в темноте и я, в состоянии гнетущего ожидания.

Вдруг раздался щелчок замка, распахнулась входная дверь, и вошли две девушки.

— Почему тут никого нет? Может, ты дверь перепутала?

— Да нет, ключ же подошел. И потом я уже здесь была. Рита в гости приглашала.

— Где же она?

— Сама не знаю. Она обещала устроить здесь вечеринку.

— Слушай, а давай уйдём. Что-то мне тут не нравится. Страшно!..

— Да брось ты, глупая! Ну может, она в супермаркет на углу выскочила за шампанским, или еще за чем. Мы уйдем, а она вернется.

Девушки сняли куртки и бросили их в кресло. Сами расположились на диване и разложили на коленях свежие номера глянцевых журналов. Они поминутно толкали друг дружку, показывая картинки, увлеклись и не заметили, как слегка качнулась портьера, появился ствол с глушителем, и раздались два глухих щелчка. Головы девушек поочерёдно дернулись, размякшие тела завалились на бок. На этот раз сухопарый даже не вошел в комнату. Он лишь отодвинул тяжелую портьеру, внимательно рассмотрел тела убитых и бесшумно скрылся из виду.

— Тебе не показалось, что эти стражи порядка действуют заодно с киллером? — раздался глуховатый голос из темноты.

— Да, уж как-то подозрительно быстро они свернули расследование убийства, — откликнулся я из своего укрытия.

— Может, какая-нибудь секта? Знаешь, сейчас много развелось психопатов, которые якобы занимаются борьбой с нравственностью и под эту идею убивают людей.

— Очень даже возможно, — согласился я.

— Выходи из своего окопа, присаживайся, — прошелестел голос, и снова звякнуло стекло. Передо мной появился высокий стакан с желтоватой жидкостью и льдом. Вот откуда стеклянный звон, подумал я, делая обжигающий глоток и утопая в кресле.

— Жена, дети? — спросил меня голос из темноты.

— Скорей да, чем нет, — ответил я туманно. — Уехали в пансионат. Я им купил путевки, чтобы отдохнуть в праздник без помех.

— Понятно. Постой! Смотри: снова эти липовые следователи.

— Да ну их, Серега, стоило ли покупать дорогущий киноцентр, чтобы такую муть смотреть.

Сергей взял пульт и защелкал по каналам — их у него оказалось около двухсот. Вот уж насмотрелись мы в тот вечер! На месяц хватит.

В полупустом вагоне висел устоявшийся праздничный аромат, настоянный на хвое, мандаринах, шампанском и духах. Пассажиры по большей части дремали, будто ехали не из гостей или от тёщи, а после завершения ночной вахты на вредном производстве. Только одной паре мужчин не спалось. Один из них — жизнелюб, искусный говорун — сиял открытой улыбкой и непрестанно изливал поток сознания, а второй — ироничный и задумчивый — так же сиял, только отраженным светом первого, то возражая, то соглашаясь. Этот второй напомнил беспризорника в исполнении Савелия Крамарова из фильма «Бей, барабан!» 1962 года. Тот сидел в кресле, а ему юный оборванец по слогам читал «Капитал» Маркса: «Читайте прейскурант и вы найдете стоимость денег во всех товарах» — «Правильно пишет старик!» — «Но сами деньги не имеют цены» — «Не правильно пишет старик!»