Созерцатель

Верно! Этим внимательным зрителем оказался тот самый вальяжный господин, который называл себя Максом. Он владел закрытым элитным клубом для очень богатых господ, девизом которого был слоган: «Для нашего клиента мы сделаем невозможное!» Макса увлекла услуга, описанная в «Трудной мишени». Он даже постелил в своем кабинете огромный бежевый ковер, в центре ковра разместил старинный рояль и разучил опус №57 Бетховена, который раньше ассоциировался у него с Лениным: «Люблю «Аппассионату»! Изумительная, батенька, нечеловеческая музыка!»

Когда Макс объявил членам клуба о новой экстремальной услуге, господа пришли в восторг. Ведь они уже по несколько раз просмотрели фильм и были от него без ума. Словом, недостатка в клиентах не было.

Бывали, правда, и недоумения. Однажды, например, ворвался к нему нервный, но очень важный клиент.

— Макс, ну вы что, совсем за любителя меня держите? — возмущался Эдуард, рассматривая фотографию и несколько строк характеристики Игоря Беклемишева на обороте. — Мне бы, как в «Hard Target», опаленного войной спецназовца или хотя бы ветерана Чечни или Афгана.

— Думаю, Эдуард, вы еще в полной мере не оценили кандидатуру, — медленно, чуть не по слогам, произнес Макс, небрежно играя на рояле «Аппассионату». — Наш психолог считает его самой, что ни на есть, трудной мишенью. Словом, узнаете всё сами. — Саркастически улыбнулся и полушепотом добавил: — Впрочем, если это парень окажется вам не по зубам, мы подберем вам кого-нибудь полегче. Но это будет уже другой контракт с другой предоплатой.

— Нет уж! — произнес охотник. — Я теперь его из принципа в три дня сделаю.

— Удачи! И прошу не забывать, согласно контракту, у вас только две попытки в течение месяца. В случае провала второй попытки мишень выбывает из списка жертв. Мы же гуманисты: значит, не судьба!

— Я в деле! — рявкнул Эдуард и выскочил из кабинета.

— Лучше бы ты, дружок, на рыбалку поехал, — устало проворчал ему в спину владелец клуба.

Итак, Макс передал Эдуарду фотографию Игоря, его приблизительные данные — и началась игра. Охотник Игорю достался такой, что шансов выжить у него просто не было: умный, агрессивный, удачливый бизнесмен, в хорошей спортивной форме, меткий стрелок. К тому же, он через друзей имел личный вход в секретную базу данных, где без труда нашел Игоря и приступил к выслеживанию.

Согласно статистике, каждый миллион тонн угля, добытый из недр земли, стоит двух человеческих жизней. Спрашивается: сколько необходимо уничтожить людей для присвоения миллиона долларов? Такой статистики нет, во всяком случае, официальной. Можно, конечно, разделить сумму миллионных состояний на количество убитых людей за искомый период и получить что-то вроде один человек на шестьдесят миллионов. Но разве можно учесть в этой арифметике тех, кого уволили за честность, нежелание покрывать воровство, убивать себе подобного? Такие «реликты» тихо-мирно прозябают на сто долларов в месяц, незаметно спиваясь от тоски и безысходности. Или взять их семьи, которые доживают в нищете и умирают не в положенные Богом 70-80 лет, а средне-статистические 52 года? Если на чашу весов положить все причины умирания, то скорей всего, статистика с добычей каменного угля повторится.

Эдуард Борисович Бурунов, как известно, уважал расчет, поэтому с самого начала своей капиталистической карьеры записывал количество уничтоженных им человек. Еще до отмены шестой статьи Конституции СССР, закреплявшей главенство КПСС, Эдик учился в подпольной школе каратэ. С появлением первых кооперативов он в восемнадцать лет открыл свой первый клуб каратэ. Среди учеников преобладали будущие и настоящие бандиты. Там он сколотил свою первую группу и стал отнимать бизнес: узнавал, кто процветает, приходил и отбирал. То есть, все продолжали работать, но уже не на себя, а на него, Эдуарда. Но очень быстро ему стало скучно — поговорить же не с кем.

Тогда открыл он собственное стрельбище и выбрал из трех десятков стрелков трех снайперов, с которыми было о чем поговорить. Это были ребята начитанные, со своей волчьей эстетической философией. Отныне он приезжал на «стрелку», вонзал холодный взгляд в переносицу бригадира, объявлял, что его противники под прицелом снайпера и спокойно выставлял требования: миллион долларов «за беспокойство» и никогда ему на глаза не попадаться. Следовал щелчок пули в сантиметре от ноги старшего бандита, что делало противную сторону предельно покладистой. Только однажды не в меру горячий горец возмутился — и тут же рухнул с простреленным виском. «Кто еще против?» — спросил Эдуард, с любопытством разглядывая присмиревших бандитов. Коллеги убиенного оценили серьезность Эдуарда и через неделю в указанное место безропотно принесли чемодан с деньгами, принеся самые искренние извинения.