Созерцатель

Однажды Апостолос остановил машину у скульптуры «Мацеста». Казалось, голова девушки высечена в скальных плитах вручную. Мне всегда казалось, что это древнее языческое изваяние, но согласно табличке, скульптуру воздвигли в 1967-м году. Дети стояли, пораженные красотой и циклопическими размерами гранитного лица, опутанного колючей ежевикой.

— А почему она такая каменная? — спросила неугомонная Света.

— Она не всегда была такой, — сказала Даша с педагогической ноткой в голосе. — Девочка была такой же непоседой, как некоторые. Её просили успокоиться, стать послушной, но она продолжала бегать и прыгать где ни попадя, лазать по деревьям и выпрашивать персики у бабушек. Тогда пришел злой колдун и девочку заколдовал, чтобы другим неповадно было. С тех пор она так и стоит — каменная и вся в колючках.

— Ой, — сказала Света, прижавшись к Даше, а потом подумала и для убедительности заголосила: — Ой-ой-о-о-о-ой! Не хочу быть каменной! Не хочу в колючках! Я больше не буду! Я послушная!

— Молодец, — пропела Даша и погладила девочку по головке. Потом подмигнула мне и шепнула: — Все-таки великая сила — искусство!

Причастились мы в Преображенском храме. Вышли из благоуханного полумрака в тихое воскресное утро, пронизанное солнечным светом, и, притихшие, медленно, как в замедленном кино, расселись по сиденьям джипа Апостолоса и торжественно двинулись домой. Там Даша разогрела суп, нарезала салат и мы, чинно потрапезничав, удалились в комнаты на полуденную сиесту. Вечером гуляли по набережной, позагорали на пляже и вернулись домой. Дети вели себя на удивление спокойно. В душе зарождалось таинственное ожидание чего-то необычного.

Перед сном Света затащила меня в детскую комнату, нырнула в постельку и сказала:

— Дядь Андрей, ты нам еще раз про Лимпомпу расскажи.

— Значит так, — сказал я серьезным тоном, оглядывая детское население. — В жаркой-прежаркой Африке есть река Лимпопо. Большая и красивая. Я предлагаю этой ночью во сне отправиться туда. Запоминайте! Когда попадете в Африку, идите от Занзибара к Килиманджаро по дорожке. Увидите указатель. На нем будет написано: «На Лимпопо — прямо!» — так вы шагайте строго по указателю, никуда не сворачивая. Дойдете до реки. Там на песчаном берегу увидите высокую пальму. Так вы от неё сверните направо. Там, в двадцати шагах от пальмы я и буду вас ожидать. Как увидите дивной красоты мужчину средней упитанности в самом расцвете сил в ярко-желтой рубахе, синих шортах и большой белой панаме, лежащего на оранжевом шезлонге под большим тростниковым зонтом, — это я и буду. Когда вы подойдете, я уже займу для вас шезлонги, закажу полотенца и по большому стакану мангового сока.

— А ты придешь? — спросила Света. — А то будет как в прошлый раз: я пришла на Лимпомпу, а тебя не видела. Одни крокодилы и обезьяны, и бегемотики с животиками.

— Ну я же тебе в прошлый раз как говорил? От пальмы нужно сворачивать направо. А ты куда пошла? А ты вильнула налево. А там — любому негритёнку ясно — никого, кроме крокодилов и обезьян, бегемотов и гиппопотамов — нет! Это же элементарно! В общем, на этот раз не забудь: от пальмы направо! И там я вас встречу. Будем купаться, загорать, ловить на мормышку крокодилов, прыгать с обезьянками на лианах, пить сладкий сок и жевать свежие ананасы. Весело будет!

— От пальмы направо, — как заклинание повторили дети. — До встречи, дядь Андрей!

— Спокойной ночи и веселых африканских приключений, — пожелал я напоследок, выключил свет и покинул комнату.

Вышел во двор, постоял в тишине и покое, полюбовался звездным небом, послушал скрежетание сверчков, глубоко вдохнул густой ароматный воздух. Вернулся в дом, уединился в свободной комнате на втором этаже, поработал на ноутбуке. Думал, может, меня посетит вдохновение, и я напишу что-то очень хорошее. Нет. Сознание рассеивалось, клубилось и только Иисусова молитва уверенно текла плавным ручейком, и тишина в душе, и неясное предчувствие, как поздней ночью перед рассветом.

Самая долгая ночь

Даша заглянула ко мне в «кабинет» и, едва сдерживая зевок, доложила, что ложится спать. Зашел Апостолос, принес фрукты и чашку свежего виноградного сока, увидел мою задумчивость и тоже удалился. В доме установилась невероятная тишина. Я без спешки и суеты прочитал благодарственные молитвы по Причащению, Правило на сон грядущим, главы из Апостола и Евангелия — да и прилег отдохнуть.

На границе яви и сна невидимые теплые руки переложили меня с дивана на дно лодки и пустили плыть по тихому течению туда, где призывно сияла заря востока. Но вот моё плавание остановилось, я привстал, поднялся на берег, заросший высокой зеленой травой, и прошел несколько шагов вперед. Я не знал, куда и зачем иду, просто двигался сквозь упругую растительность и поглядывал под ноги, чтобы никого не задавить, не ступить в лужу. Скоро я поднялся на вершину покатого холма и увидел впереди широкую долину сказочной красоты.

— Как хорошо, что ты причастился, — раздался за спиной знакомый голос. — А то бы пришлось тебе пройти через мучения.