Создатели искусственного гения. О бунтарях, которые наделили интеллектом Google, Facebook и весь мир

Мустафа Сулейман, которого все называли Лосем, был одним из основателей DeepMind, но по своим взглядам и характеру он, казалось, больше соответствовал Google Brain. Он хотел создавать технологии для сегодняшнего дня, а не для далекого будущего. Он не был ни геймером, ни нейробиологом, ни даже разработчиком искусственного интеллекта. Исключенный из Оксфорда, он создал телефон доверия для мусульманской молодежи и какое-то время работал в офисе мэра Лондона, занимаясь там вопросами прав человека. Он решительно не принадлежал к категории ботаников-интровертов, составлявших большинство среди тех, кто работал в сфере ИИ. Он был скорее хипстером и гордился тем, что знает все лучшие бары и рестораны как Лондона, так и Нью-Йорка, и всегда высказывал свое мнение громко и без обиняков. Когда Илон Маск праздновал свое сорокалетие на борту «Восточного экспресса», Сулейман был единственным представителем DeepMind на этой бурной вакханалии. Он любит повторять, что, когда они с Хассабисом росли вместе в Северном Лондоне, он не был занудой. Впрочем, они не были близкими друзьями. Позже Сулейман вспоминал, что в молодые годы, когда они с Хассабисом обсуждали, как они могли бы изменить мир, им редко удавалось найти общий язык³⁹⁶. Хассабис предлагал сложные модели³⁹⁷ глобальной финансовой системы, которые могли бы решить крупнейшие мировые социальные проблемы в отдаленном будущем, а Сулейман в облаках не витал, а концентрировался на настоящем. «Мы должны взаимодействовать с реальным миром уже сегодня»³⁹⁸, – говорил он. Это означало, что он по своему мировоззрению был еще дальше от другого основателя DeepMind, Шейна Легга, который так любил поговорить о перспективах сверхразума. По мнению некоторых сотрудников DeepMind, Сулейман в глубине души таил чувство зависти и обиды по отношению к Хассабису и Леггу, потому что они были учеными, а он – нет, и именно это побуждало его постоянно доказывать, что он не менее важен для DeepMind, чем они. По словам одного из их коллег, у него в голове не укладывается, как столь разные люди могли основать одну и ту же компанию.

Как и многие в Google Brain, Сулейман невзлюбил AlphaGo. Но не сразу. Поначалу теплое сияние, исходившее от этой машины, так хорошо игравшей в го, добавляло блеска и его собственному любимому проекту. Дело в том, что через три недели после того, как стало известно, что система AlphaGo победила Фань Хуэя, чемпиона Европы, Сулейман объявил о создании медицинского подразделения³⁹⁹, которое получило название DeepMind Health. Он вырос в Лондоне, рядом с Кингс-Кросс, и его мать работала медсестрой в системе Национальной службы здравоохранения (NHS), государственной организации, которая вот уже более семидесяти лет предоставляет бесплатное медицинское обслуживание всему населению Великобритании. Теперь его целью было поставить искусственный интеллект на службу мировым поставщикам медицинских услуг, начиная с NHS. И в каждом сообщении в СМИ, где упоминалось это новое подразделение, успех AlphaGo служил лишним доказательством того, что лаборатория DeepMind свое дело знает.

Первым крупным проектом DeepMind Health стала система прогнозирования острой почечной недостаточности. Каждый год у каждого пятого пациента, поступающего в больницу, развивается состояние, когда его почки внезапно перестают нормально работать и оказываются не в состоянии должным образом выводить токсины из кровотока. Иногда это приводит к необратимому повреждению почек, а в некоторых случаях заканчивается смертью. Но если это заболевание почек достаточно быстро выявляется, его можно остановить и вылечить. В рамках проекта DeepMind Health Сулейман хотел создать систему, которая могла бы прогнозировать острую почечную недостаточность, анализируя медицинскую информацию о пациенте, включая анализы крови, жизненно важные показатели и прошлую историю болезни. Но ему нужны были исходные данные для обучения системы.